Материалы


Знак Небес

Знак Небес

Протодиакон Сергий Шалберов



1.png


Долго не решался рассказать об этом событии… Многие непременно вынесут скорый диагноз: «Ну, отец протодиакон в прелести!». Да, конечно, наше отношение к любому чуду должно быть крайне осторожное и духовно трезвое. Но вот отец Константин, наоборот посоветовал дать пищу размышлениям о неведомых свойствах нашей соборной молитвы, избегая при этом бездумного погружения в стихию чудес.

Кому ведомы чудеса, творящие Слово Его?

Ушел из жизни ученый человек, ведущий специалист отраслевого ЦНИИ морского судоходства Игорь Борисович Ушаков, профсоюзный деятель. Родственники пришли в собор оформить отпевание. Пришли без напускной скорби, без деловитой погребальной суеты, без вельможного высокомерия, как-то мудро и естественно соединяя кончину близкого человека с началом его новой невидимой жизни. Интуитивно определив в них совопросников души своей, предложил им ночное чтение Псалтири. Они, не раздумывая, согласились, да еще попросились остаться при усопшем на всю ночь.

Внесли дорогой тяжелый гроб, открыли. Покойный лежал на спине: белоснежная наволочка подушки хорошо оттеняла его волевое и простое лицо. Глаза были закрыты крепко, губы тоже плотно сжаты, и все казалось, что он тихо и радостно улыбается. Весь он напоминал благородных лиц из старых довоенных фотографий.

Над головой родственники зажгли пучок свечей, сноп мерцающего света от которых пытался согнать мертвенные тени под глазами усопшего. Один теплый луч свечи, коснувшись моей груди, словно чудотворный жезл Моисея, вызывал к жизни поток добрых чувств: захотелось крепко обнять всех людей – и живых, и отшедших в мир иной, и говорить им дивные певучие слова псалмопевца Давида, великого поэта библейской древности.

«Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых», - начинаю читать Следованную Псалтирь, старинную книгу размером с напрестольное Евангелие, по которой должно быть молилось не одно поколение соборян. Удивительно и ласково думается о всех людях земли: все призваны таинственной силой живущей в них победить смерть, все идут смертными путями к бессмертию.

Добросовестно читаю с полным размахом души, словно принося последнюю отчаянную жертву Господу:
- «Прости вся, елико ти согреших, яко человек, паче же не яко человек, но и горее скота…»

Рядом с этими словами идут другие мысли. Я знаю, что умер большой начальник, но обычный человек, думаю – о всей работе его, и она мне кажется поражающе большой. Это сердце, переставшее жить – все ли верно сказано им на земле, о чем думало оно при земной жизни?
- « … вольная моя грехи и невольная, ведомая и неведомая, яже от юности от науки злы и яже суть от нагльства и уныния…»

Все ли сделано им для спасения души? И что можем сделать мы, зде оставшие? Около меня - мертвый и будто бы спящий, а на лавке у гроба – живые и бодрствующие молящиеся родственники. И я руковожу их песней, которые они поют вместе со мной Ему, Владыке жизни, о спасении родной души!

Завершая очередную «Славу», перелистываю книгу в самый конец, где помещена особая молитва за усопшего «Помяни, Господи, Боже наш в вере и надежде живота вечного…». Я читаю эту молитву, и в душе у меня горит костер высоких слов и чувств, и я благодарно взволнован. В затемненном соборе стоит басовый гул, как будто архангельские голоса доносят из углов: «Прощается вам, все прощается – живите вечно!»

Вдруг замечаю: на пожелтевшем от времени листе молитвы откуда-то появляются свежие маслянистые разводы и с каждым перелистыванием их становится все больше. Недоуменно отираю платком руки – они сухие. Вглядываюсь пристальней и вижу, как с началом молитвы на бумаге появляется мельчайшая росинка - по мере чтения она наливается серебрящимся соком, вырастая в спелую жемчужную ягоду. При очередном перелистывании бумага впитывает ее - вот откуда на желтом пергаменте древности эти загадочные пятна.

Я – изумлен. Мы знаем о чудесности мироточения святых реликвий, но природа и смысл этого явления людям непонятны. Вдумываюсь вскользь, не прерывая чтения. Поглощает людей сень смертная - и не может поглотить, - доносит мне эту истину живая набухающая капля, знак Его небесной милости ко всему грешному человечеству, и награда нам, усердно в унисон молящимся у тела покойного. И не забываем ли мы сегодня значение соборных церковных прошений, не происходит ли в нас какое-то угрюмое и безплодное самозамыкание в себе и умаление жизни в Святом Духе? Не наступает ли время вновь возгореться нашей общей молитве, для чего и даются нам чудесные намеки – Божьи знамения?

Ведь заповедано нам не ограничиваться одним обрядовым отношением к Богу, но возрастать в молитвенном чувстве, в ощущении божественного мира. Но способны ли мы без всякого догматического мудрования сказать совсем просто своим близким вслед за апостолом: «Умоляю вас,… Господом нашим Иисусом Христом и любовью Духа, подвизаться со мною в молитвах к Богу». (Рим.15:30). Вся сила Церкви в ее неотмирности, в предощущении жизни вечной, и там, где, по слову Христову, «двое или трое собраны во имя Его», где преодолевается обособленность, там начинается соборность, там начинается любовь. И когда вера освещена лучами любви, тогда слова и обряды видятся не символическими, а простыми и действенными, и тогда совершается чудо.

Заканчивается Святая Псалтирь. Кружится голова от блаженного воздуха вечности. В храме и душе становится все тише, ночнее…

И как будто не случилось ничего особенного…

http://azbyka.ru/forum/blog.php?b=258



Назад в раздел
© 2010-2024 Храм Успения Пресвятой Богородицы      Малоохтинский пр.52, телефон: +7 (812) 528-11-50
Сайт работает на 1С-Битрикс