Материалы


Поспешные умозаключения или карикатура?

 Наталия Александровна Дьячкова, ректор НОУ ВПО "Миссионерский институт", д-р филологических наук, проф.

Поспешные умозаключения или карикатура?

Словосочетание «поспешные умозаключения», вынесенное в заглавие  статьи, —  это выражение  Дж. Лакоффа, с помощью которого он характеризует социальные стереотипы, то есть сложившиеся в обществе устойчивые представления о чем-либо. Иллюстрируя это положение, Дж. Лакофф пишет, что, согласно американским стереотипам, любой политик, например, –  это  всегда самовлюбленный и беспечный интриган;   любой японец всегда  трудолюбив, вежлив  и умен. К этому списку можно добавить всем известные выражения «чопорные англичане», «пунктуальные немцы» и т.п. 

По мнению У. Липпмана, предметы окружающей действительности мы воспринимаем через стереотипы нашей культуры. Стереотипы облегчают жизнь, поскольку позволяют экономить усилия при восприятии сложных социальных объектов. Они защищают наше «я», так как, объединяясь в систему, образуют некую упорядоченную картину мира, к которой мы приспосабливаемся и потому чувствуем себя защищенными. Любое покушение на эту картину, состоящую из стереотипов, мы воспринимаем как покушение на нашу личность.

В самом факте стереотипизации нет ничего плохого, более того: «отказ от всех стереотипов в пользу абсолютно наивного подхода к опыту  обеднил бы человеческую жизнь»]. Однако оценочность, всегда присутствующая в стереотипах, является их потенциально опасным свойством, потому что именно она может стать основой оппозиции «свой — чужой».

У социального стереотипа, таким образом, есть еще одна функция, основанная на оценочном сравнении в пользу своей группы, которую Т. Г. Стефаненко называет функцией «межгрупповой дифференциации».  Именно эта особенность социального стереотипа может быть использована для создания карикатурного образа «чужого».

Карикатурное же представление кого-либо, по мнению В. И. Карасика, «является одним из целенаправленных способов создания у населения образа врага». Ученый приводит характерный пример: «В результате длительного политического противоборства в языковом сознании многих носителей русского языка, граждан СССР, сложились следующие характеристики типичного американца*: энергичен, напорист, бесцеремонен, богат, ведет себя как ковбой из фильмов о диком Западе, боготворит деньги, курит дорогие сигары, кладет ноги на стол, навязывает всем американский образ жизни (Дядя Сэм), угрожает нам атомной бомбой, улыбается широкой улыбкой, сидя в роскошном лимузине». Ученый так описывает механизм формирования образа врага: «Берутся некоторые внешние броские признаки стиля жизни определенного класса и типа людей (богатые люди, занимаются бизнесом, имеют автомобили, курят сигары), формируются оценочные штампы (с презрением относится к бедным, связан с политиками), добавляются заведомо негативные факты (убийство президента, истязание пленных). В результате происходит создание оценочных стереотипов, закрепленных в образе врага».

Мы исследуем относительно новый ментефакт постсоветской коммуникации —  «православный россиянин», для этого мы обращаемся к данным либерального медиадискурса. Под медиадискурсом подразумевается речевая продукция, создаваемая современными СМИ, преимущественно электронными. Это эссе популярных писателей и журналистов, а также интервью с известными политическими деятелями, размещенные на сайтах; это посты блогеров, высказывания теле- и радиожурналистов, т.н. комменты, размещенные на форумах и т.п. Обращение к медиадискурсу либеральному, а не к националистическому, коммунистическому и т.п., вполне закономерно: авторы, позиционирующие себя как носители либерально-демократических ценностей, исповедуют толерантность, поэтому мы  априори предполагаем получить объективную «ментальную картинку»**. 

Однако на деле оказывается, что в либеральном медиадискурсе представлен крайне негативный, даже карикатурный образ православного россиянина. По данным либерального медидискурса православный россиянин  (далее —  ПР) — это агрессивный, воинствующий человек, гомофоб.  Он труслив и суеверен. Вера у него ненастоящая, потому что сегодняшний ПР — это вчерашний комсомолец или коммунист. ПР «православен» лишь постольку, поскольку сегодня это модно. ПР — это человек психически нездоровый, потому что православие — это болезнь. Он неряшлив, его внешний вид вызывает отвращение.

Примеры:

— …оголтелые «православные» громят не понравившиеся им выставки, устраивают походы против сексуальных меньшинств, провоцируют нападения на людей неславянской внешности (К. Ларина, журналист, блогер); 

— …православный гомофоб ударил Лену Костюченко по голове (В. Печейкин, сценарист, журналист, блогер); 

— …смирение, о котором наши воинствующие «верующие» вообще забыли… (Грани.ру);

— …только трусостью, фатализмом, зыбким болотом в душах можно объяснить тот факт, что россияне все еще ходят в церковь и уважительно отзываются иногда об иерархах <…>. Только этой робостью и пещерным суеверием можно объяснить тот факт, что среднестатистический россиянин боится церкви, чтит ее и ходит туда по праздникам, а заодно опасается сказать правду о подавляющем большинстве священнослужителей (Д. Быков, писатель, журналист);

Когда рухнула советская власть и в головах растерянных граждан образовался идеологический вакуум, церковь распахнула свои врата <…> граждане рванули к алтарям, не сдав своих партбилетов и не сняв комсомольских значков <…> лучшие места у алтаря заняли те, кто вчера еще стоял на мавзолее <…> Елоховская

Церковь заменила собой кремлевский дворец съездов (К. Ларина, журналист, блогер); 

— …учтем показную православность наших вождей (А. Орех, журналист, блогер);

— …есть мода на православие, ношение крестиков, стояние со свечками в церквях <… > Власти эту моду всячески поддерживают (даже личным примером). Тут все ясно. При помощи тех или иных догм не так уж трудно манипулировать общественным сознанием, а после краха марксистской догматики образовался определенный вакуум (Известия. — 2002. — 30 августа);

Помимо людей неизлечимо больных православием головного мозга <…> было много молодых людей, которые просто пришли «не дать превратить Москву в Содом» (М. Алешковский, блогер);

Отвратительные, гнусные морды из числа «истинно русских православных христиан» <…> руки с грязными, обкусанными ногтями на толстых пальцах <…> За ЧТО вы их [«голубых»] так ненавидите? <…> От них пахнет чистотой вымытого тела и хорошим парфюмом, а не вчерашним перегаром вперемежку с позавчерашним потом (А. Девотченко, актер, блогер).

Священники и церковнослужители, по данным этого медиадискурса, ничуть не лучше: они действуют теми же методами, что и когда-то коммунисты, их внешний вид также вызывает отвращение.

Примеры:

— …появилась целая когорта медийных батюшек (И. Петровская, журналист, блогер);

Теперь эту монополию [православных священников в армии] могут устранить. А попутно устранить и религиозную пропаганду (А. Орех, журналист, блогер);

— …создавалось ощущение, что попы в армии должны были заменить замполитов (сайт «Эхо Москвы»);

Под дырявыми куполами наши замученные церковники ходили тише воды, а теперь, оживившись, переняли привычки старых партийных пастырей (В. Ерофеев, писатель, телеведущий);

—… отвратительные, гнусные рожи в черных рясах (А. Девотченко, актер, блогер);

Сама Церковь оценивается как консервативная и агрессивная, она вмешивается в жизнь государства, претендует на роль властительницы дум.

Примеры:

Более темной и закрытой религией является православие. <…> Русская Православная Церковь нанесла колоссальный вред России. <…> [Она] вмешивается в политику <…> в школьное образование. Она чрезвычайно агрессивна (В. Познер, журналист, телеведущий); 

Церковь <…> почувствовала себя властительницей дум (К. Ларина, журналист, блогер); 

Реакция РПЦ [на гей-парад] вообще мракобесие (В. Ерофеев, писатель, телеведущий).

Своеобразной квинтэссенцией подобных рассуждений  о ПР может служить приводимый ниже внутренний монолог одного литературного персонажа:

Не алкоголик он, не наркоман, ни разу даже гонорею не подхватил, а послушать Любку на досуге, он ― чудовище беспутства. Это бы еще ладно, но особенно противно было слышать пожелание покаяться. Любка ударилась в модное православие, замаливает грехи и хотела бы, чтобы брат тоже окрестился и ходил целовать попам руки. А его тошнит от этой елейной ханжеской публики! Любка обещала приехать сегодня же, ― как же, спешит выполнять свой сестринский и христианский долг
(М. Чулаки. Примус).

Так или примерно так представляют себе православных многие наши соотечественники, чему в немалой степени способствуют СМИ. В речевом паспорте представителей либерального медиадискурса содержится характерный набор приемов, с помощью которых они выражают свое отношение к феномену «православный россиянин» и тем самым оказывают речевое воздействие на получателя этой речевой продукции, закрепляя в его языковом сознании негативное представление о данном ментефакте.

Типичный набор этих приемов очевиден:

— уничижительные эпитеты, напр.: непроходимое невежество, узколобая дремучесть (А. Девотченко), пещерное суеверие, толоконные лбы (Д. Быков);

— компрометирующие характеристики известных людей православного вероисповедания, напр.: Михалков — политический мародер (Ю. Нерсесов, журналист, блогер); Георгий Полтавченко — православный чекист (сайт «Эхо Москвы»);

— заголовки с негативным проспективным потенциалом, напр.: Пиррова победа православия (Совершенно секретно. — 2007. — 7 июля); Силовики благочестия (Отечественные записки. — 2003. — №1); Православный национализм (Неприкосновенный запас. — 2003. — 11 ноября); Любая церковь сегодня — это бизнес (Известия. — 2002. — 30 августа); Оптина пустынь и губная помада (В. Ерофеев);

— саркастичная интонация, напр.: Как говорят в народе, поп с кадилом, а черт с рогатиной. Чья взяла? (И. Петровская, журналист, блогер); …и святые отцы, и иные рьяные поборники нравственности как только его [телевидение] не называли: и исчадием ада, и средоточием греха и разврата. А потом осознали, видать, наместники Бога на земле, что бороться с нечистой силой нужно и на ее территории (И. Петровская, журналист, блогер); 

— отсылки к прецедентным текстам, компрометирующим сакральные предметы, в частности крест, напр.: Рассказывают, что после появления церкви в «Останкино» заметно сократилось количество призраков, издавна пугавших телевизионный люд. Вот что крест животворящий делает!*** (И. Петровская, журналист, блогер); 

— употребление в одном ряду слов «православие», «церковь» со словами, вызывающими негативные ассоциации, напр.: Увлечение пинать тех, кто слабей <…> никакими православием и посконностью <…> оправдано быть не может (сайт «Эхо Москвы»); Русская Православная Церковь и консервативно настроенные законодатели объединились (Там же). Существительное «посконность», например, заставляет вспомнить поговорки «Куда нам с посконным рылом в суконный ряд!», «С посконной рожей да в красные ряды», а также выражение «посконный мужик», которое в старой России использовалось для выражения презрительного отношения к людям низкого сословия.

Кажется странным, что люди, исповедующие толерантность, используют язык интолерантности. Они постоянно понижают статус своего оппонента, а для этого:

— игнорируют нормы речевого этикета, принятого в Церкви, в частности при использовании имен архиеписков и Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, напр.: Викентий вместо владыка / архиепископ Викентий (А. Постников, радио «Эхо Москвы в Екатеринбурге»), Кирилл вместо Святейший Патриарх Кирилл или Патриарх Московский и всея Руси Кирилл (Там же);

— говоря об иерархах РПЦ, используют фамильярно-уничижительные имена, напр.: Володя Гундяев, Вова Гундяев — о Святейшем Патриархе Кирилле (на форумах сайта «Эхо Москвы»);

— в оскорбительном смысле обыгрывают фамилии иерархов РПЦ, напр.: гундит Гундяев — о митрополите Смоленском и Калининградском Кирилле (А. Черкизов, эфир радио «Эхо Москвы»); Господин Чаплин, вы оправдываете вашу фамилию — о протоиерее Всеволоде Чаплине (М. Ганапольский, эфир «Эхо Москвы»);

— упоминают имена святых в ироничном контексте, напр.: И тогда наш герой [Никита Михалков], призвав на помощь своего небесного покровителя Никиту Бесогона, объявил нечистой силе решительный бой (И. Петровская, журналист, блогер).

Нет сомнения в том, что совокупность рассмотренных выше речевых приемов вполне укладывается в схему создания образа врага, о которой пишет В.И. Карасик: «Берутся некоторые внешние броские признаки стиля жизни определенного класса и типа людей, формируются оценочные штампы, добавляются заведомо негативные факты…»

В теории речевой коммуникации подобное речевое поведение называется  речевой стратегией дискредитации оппонента. Для ее реализации используются различные приемы (речевые тактики), которые описаны, в частности, в работах А.Н. Баранова, О.С. Иссерс и других отечественных ученых, исследующих приемы речевого воздействия, — специалистов в области лингвистической экспертизы текста. Не останавливаясь на характеристике этих тактик, назовем лишь некоторые из них: «замазываение»,  «переход на личности», «тень на плетень» и др.; прямое оскорбление, навешивание ярлыков, косвенное оскорбление,  не соответствующее статусу именование, использование грубо-оценочной лексики и др.

Образ ПР, каким мы находим его в либеральном дискурсе, заставляет вспомнить то время, когда в СССР о религии писали, как о «религиозном дурмане», Библию называли «выдумкой дикаря, темного, невежественного» и говорили о том, что «религия и библия (именно так, со строчной буквы. — Н. Д.) затуманивает сознание рабочего и крестьянина». Священников называли «развращенной поповской братией», обвиняли в корыстолюбии и писали, что главный «клич поповской жадности: гони монету!». Именно это сходство позволяет  предположить, что «православный / православные / православие» — один из социальных стереотипов, сформировавшийся в эпоху антицерковной и антирелигиозной пропаганды, ведь даже авторы, позиционирующие себя как сторонники либерально-демократических ценностей, не в силах освободиться от тех оценочных штампов, которые использовали коммунисты в своей атеистической пропаганде.

Какие это штампы? Обратимся к данным Интернета. На сайте «Ответы mail.ru» на вопрос, «какие мифы и стереотипы о православном христианстве вы знаете?», участники форума отвечают:

Леди М.: «Есть поверье, что все священники толстые донельзя, что они обдирают несчастных бедных бабушек, морочат головы гипнотичным прихожанам, на прибыль от свечей покупают себе роскошные авто, сотрудничают с ФСБ (вот тут я, правда, даже теряюсь в догадках, в каком вопросе), РПЦ приспосабливает Писание под себя, потакает государству в его грязных делишках и позволяет бедным детям умирать. Ну что-то где-то так».

Neta.: «…больше всего мне нравится миф “попы на мерседесах”. При том, что не все мои знакомые батюшки имеют вообще личный транспорт».

Алексей Арефьев: «Миф о сказочных богатствах Церкви <…> о влиянии Церкви на власть и жизнь общества, о, если бы это было правдой. Стереотип  отношения к Церкви — как к “комбинату духовных услуг” <…> что Церковь кому-то что-то “должна”. Миф, что батюшки, что узнали на исповеди, докладывают в милицию или в ФСБ, не раз слышал. Миф о том, что все, что кладется в кружку на подаяние, идет батюшке, а он уже решает, что забрать себе, а что выделить на храм».

Религиоведы подтверждают существование в обществе этих штампов. На сайте «Символ веры» в статье «Религиоведы рассказали о своем восприятии РПЦ» написано: «Независимая исследовательская служба “Среда” провела опрос среди 50 ученых, которые специализируются на изучении религии, — социологов, религиоведов, историков и философов. Тема опроса звучала так: кому, как и зачем исследовать православный мир? Вопросы были заданы специалистам не только из Москвы и Петербурга, но и из многих других городов России <…> в ответе на вопрос, “какие стереотипы существуют относительно Русской Православной Церкви?,” [ученые ответили, что] среди речевых шаблонов, бытующих в отношении РПЦ, — “священники-стяжатели”, “служанка государства”, “архаизм”, “обособленность, безразличие к людям”, “везде лезет, где надо и где не надо”, “механизм для отмывания денег”, “невежество верующих и духовенства”, “стремление остаться единственной религией в России”».

В эссе «Оптина пустынь и губная помада» [Ерофеев 2005] создан карикатурный образ православных. Здесь в изобилии представлены те же самые оценочные штампы:

— священники дурят народ;
— священники запугивают  народ;
— православные злобные и нетерпимые;
— все священники холеные;
— верующие и духовенство — невежественные люди;
— православие — агрессивная религия, она запрещает все телесные радости жизни и т.д.

Примеры:

— …тонко играет священник словами. Филологическое шулерство, на которое ловятся старшеклассники

— …священник с могучей черной бородой. Говорит с напором;

Победив [в диалоге], священник быстро всех обращает в страх <…> Следует энергичное описание адских мук;

Тетка – продавщица свечек – их [девушек] отчитала за губную помаду <…> Сказала <…>  чтобы они не смели припадать губной помадой к иконам, не то им уготованы (опять-таки!) вечные муки

—…у колодца со святой водой меня отчитали за то, что я пролил несколько капель на землю;

А как же христианская любовь <…> а всепрощение?; 

Вокруг строевым шагом ходили холено-суровые отцы-священники

Ругали [в православной брошюре] рок, семейство Рерихов, Даниила Андреева, телевизор, нирвану, карты, всё подряд

На протяжении истории православие свирепо билось с сексом

Христианство изнурило себя многовековой безуспешной войной с сексом.

По-видимому, именно негативный стереотипный образ православного человека, довлеющий нашему «паломнику», не позволяет ему даже в Оптиной пустыни увидеть хоть что-нибудь отрадное. Всё и все представляются ему в черном цвете: иеромонахи Оптиной пустыни; злая тетка из свечной лавки; гид в местном литературном музее,  с неудовольствием рассказывающая о Толстом; калужское церковное начальство, перебарщивающее по части строгости, брошюра в местной книжной лавке с призванной быть устрашающей черно-красной обложкой…

По мнению В.В. Красных, стереотипы-представления связаны с речевым поведением, они диктуют набор ассоциаций (то есть выполняют предсказующую функцию) и предопределяют выражающую их языковую форму].  Что касается набора ассоциаций, то Оптина пустынь ассоциируется у автора с казармой (даже ухоженные клумбы с рыжими ноготками мне показались казарменной принадлежностью; строевым шагом ходили отцы-священники). В выборе языковой формы автор верен себе: скабрёзности, мат, ерничанье.

Итак, «православный россиянин» — это стереотип, не преодоленный со времен атеистической пропаганды? Или намеренно создаваемый карикатурный образ «чужого»?

Выскажем предположение. Стереотипы складываются у человека, главным образом, в детстве и благодаря семейному и школьному воспитанию. Большинство из нас — выходцы из атеистических или индифферентных к религии семей. Все мы учились в советской атеистической школе, а в вузе изучали «научный» атеизм. И, хотя государственная политика в отношении к религии изменилась коренным образом, двадцать лет — это срок, не достаточный для того, чтобы из общественного сознания исчез стереотип, навязанный агрессивной атеистической пропагандой.

По мнению У. Липпмана, «необученный наблюдатель вычленяет из внешнего мира только те знаки, которые он может распознать». Выше мы  видели, какие знаки смогли распознать в социальном объекте под названием «православный россиянин» некоторые наши соотечественники.

Стереотипы живучи, но в то же время они динамичны, и им можно противостоять. В этом смысле ключевым в высказывании У. Липпмана является слово «необученный». Именно оно вселяет  надежду на то, что со временем в языковом сознании носителей русского языка, граждан РФ, сформируются более объективные характеристики типичного православного россиянина.

Урок для православных

 «Себя как в зеркале я вижу,/ Но это зеркало мне льстит...», – писал Пушкин, вглядываясь в свой портрет кисти художника Кипренского. Вряд ли мы, православные, вглядываясь в свое отражение в зеркале либерального медиадискурса, можем повторить эти слова вслед за поэтом. Медийное зеркало отражает наш карикатурный, то есть подчёркнуто смешной, а местами и откровенно отвратительный вид.

 Не будем обижаться, не будем спешить обличать «художников». И уж тем более – не станем вести полемику по принципу «сам дурак». Лучше подумаем о том, какие уроки мы можем извлечь, вглядываясь в это, пусть и кривое, зеркало.

 Святейший Патриарх Кирилл, еще будучи митрополитом, поделился с журналистами тем, что был потрясен, получив от зрителей своей программы «Слово пастыря» письмо с вопросом, почему православные женщины так убого выглядят. Тогда владыка подверг критике тех верующих, которые с чрезмерным пренебрежением относятся к своему внешнему виду, создающему, по его словам, негативное впечатление от православия в целом: «Мы не должны производить впечатление странных, придурковатых людей, если мы хотим быть Церковью народа, а не замыкаться в гетто. Мы должны показать пример народу, в том числе и своим внешним обликом. Православие – это не убожество, это красота жизни!».

 Наше поведение, наша речь, наш внешний вид – все должно быть красивым, достойным той Истины, Которую мы исповедуем. Приглядимся к себе: так ли безупречна наша речь и с нормативной точки зрения, и с этической? Всегда ли мы можем внимательно выслушать оппонента, да и просто собеседника? Не стараемся ли всячески (даже своим неряшливым внешним видом) подчеркнуть свою избранность, свою «особость»? Не агрессивны ли мы в тот момент, когда в чем-то не согласны с мнением собеседника, не стремимся ли в ту же минуту обратить его в свою веру? Всегда ли мы улыбчивы, радостны, терпимы, снисходительны, подчеркнуто вежливы? Кротость, смирение, умение уступить, смолчать… Эти качества присущи нам в полной мере?

Угрюмые, агрессивные, невежливые и невежественные – такими видят нас нецерковные люди, те, кого называют «внешними». Какие же мы после этого миссионеры, если одним своим видом и поведением способны внушить миру отвращение? Эпиграфом к своей комедии «Ревизор» Гоголь избрал пословицу «на зеркало неча пенять, коли рожа крива». Однако сделал он это не сразу, а лишь через несколько лет после первого издания пьесы. Это был его ответ яростным критикам пьесы – тем, кто узнал себя в ее персонажах, но не хотел себе в этом признаться.

http://www.uralsky-missioner.ru/doc/156

 

 



Назад в раздел
© 2010-2024 Храм Успения Пресвятой Богородицы      Малоохтинский пр.52, телефон: +7 (812) 528-11-50
Сайт работает на 1С-Битрикс