Добро пожаловать на сайт храма Успения Пресвятой Богородицы в Санкт-Петербурге

Наш храм был построен в память о событиях Великой Отечественной Войны и является местом особого молитвенного поминовения усопших в дни блокады.

Сейчас, когда традиционные нравственные устои общества не всегда бывают в почете, память о подвиге и величии нашего народа становится очень важной.

Храм Успения или как его ещё называют «блокадный храм» и есть та живая память о прошлом. Через молитву он соединяет наше поколение с теми, кто явил пример мужества и жертвенного служения.

ИСТОРИЯ ХРАМА

Район Малой Охты, где находится храм Успения Пресвятой Богородицы, - место, известное издавна, оно связано со многими страницами истории Петербурга-Петрограда-Ленинграда. Первое упоминание о реке Охте встречается в Новгородской летописи под 1300 годом. В XVIII веке здесь было заложено кладбище, где хоронили не только охтян, но и петербуржцев из других частей города. 

В середине XIX века старая кладбищенская церковь во имя св.равноапостольной Марии Магдалины была перестроена. В 1938-м году церковь закрыли, арестовав ее последнего настоятеля новомученика протоиерея Иоанна Лескова. Чудом храм уцелел, и, как это водилось тогда, был со временем превращен в кинотеатр «Рассвет» и, уже в 1960-е, обезглавленный, лишенный всякого архитектурного декора, был полностью уничтожен.

Кладбище под предлогом социалистической реконструкции, было решено стереть с лица земли в 1930-е годы. (Около двадцати старинных кладбищ и некрополей Петербурга было уничтожено тогда, тысячи могил подверглись поруганию). Уже к войне это был практически пустырь. Может быть, уцелели лишь отдельные надгробия. Но с началом блокады Ленинграда каждое место, связанное с традицией погребения использовалось для стихийно возникавших братских могил и отдельных захоронений. Нет сомнения, что и здесь, на бывшем Малоохтинском кладбище, лежат останки тех, кто погиб от голода и холода в осажденном городе. 

После войны, однако, кладбище было полностью уничтожено. И территория между Новочеркасским проспектом и берегом Невы долгое время оставалась неухоженным пустырем. В 1980-х годах здесь появились здания ассоциации "Ост-Вест" - известной и уважаемой в нашем городе организации, занимающейся торговым, ресторанным бизнесом. Ее основатель и руководитель - Валентин Леонович Ковалевский - человек, который положил своей задачей восстановление традиций русской православной духовности. Он много думает об этом и много делает. Он решил выделить средства на сооружение нового храма, который заменил бы для местных жителей уничтоженный храм св. равноап. Марии Магдалины. В 1994 году была образована инициативная группа и началась работа над проектом храма. Сразу было решено, что церковь будет строиться только на добровольные пожертвования, без привлечения средств из госбюджета. 

Во время обсуждения вопроса, каким быть этому храму, родилось решение о посвящении его Успению Божией Матери. Почитание Пресвятой Богородицы - важнейшая традиция Православной Руси. До революции в Петербурге было больше дюжины храмов, посвященных этому празднику, а не осталось ни одного… 

На строительство церкви общину благословил приснопамятный владыка Иоанн (Снычев), которого все мы с благодарностью вспоминаем. Это был выдающийся богослов и человек праведной жизни, который своей проповедью многих ободрял и утешал в наши печальные и суровые дни. 

Во время проектирования храма изменялись архитектурные решения, увеличивались его размеры, силуэт. Он должен был стать не каким-то случайным элементом застройки Малой Охты. Он мыслился не только духовной доминантой этого места, но и важной постройкой городского значения. И выбор места близко к берегу Невы, и его размеры (высота храма более 30 м, он виден издалека), - все это формирует панораму невских берегов, месторасположение очень ответственное. Если мысленно прочертить треугольник, один из концов которого будет исходить от Александро-Невской Лавры к Воскресенскому Новодевичьему (Смольному) монастырю, то третьей точкой треугольника окажется Успенский храм. И его архитектурное решение, напоминающее лучшие образцы древнерусского зодчества, оказалось достойным этого соседства. 

В проектировании строительства церкви принимали участие профессиональные архитекторы, но надо сказать, что здесь многое зависело и от личных усилий настоятеля храма протоиерея Виктора Ерошенко и ктитора В. Л. Ковалевского. На время строительства храма была сооружена небольшая деревянная церковь, где ежедневно совершались богослужения. И с самого начала богослужебной жизни церкви была заведена традиция поминовения людей, погибших в блокаду. 

Во время строительства храма жители города, ветераны, родственники - все те, кто помнил своих близких, погибших в блокаду, имели возможность за символическую плату приобрести кирпичики для строительства храма, на которых многие писали имена тех, кто погиб в годы блокады, о ком они помнят, кто никогда не уйдет из их сердец. Больше восьми тысяч кирпичей с именами жертв великой и несравнимой ни с чем беды, которая постигла наш город в 1941-44гг., уложено в стены Успенского храма на Малой Охте.

Этот храм стал данью памяти и выражением нашей бесконечной признательности тем, кто погиб. И нашей вины перед ними, потому что, к сожалению, в блокадном городе далеко не все было сделано тогдашними властями для помощи ленинградцам, для спасения людей. Половина жителей Ленинграда погибла в то блокадное время… Поэтому особенно важно то, что храм строился без участия властей, как символ народного уважения к памяти погибших, как знак народной любви. 

Юрий ПИРЮТКО, хранитель Некрополя Александро-Невской Лавры


В русле традиции

Строительство Блокадного храма на Малой Охте является продолжением старинной традиции. Первые храмы-памятники появились еще в Древней Руси, когда в память о важных военных, исторических событиях ставились не монументы, как в Западной Европе, а храмы, часовни, поклонные кресты. Позже эта традиция развивалась и получила особенное выражение в Петербурге.

В Петропавловском соборе со времен Петра I хранились военные трофеи, взятые в сражениях Северной войны и всех воин XVIII века. Казанский собор - это памятник победе в Отечественной войне 1912 года, где хранились трофейные знамена, ключи от взятых русской армией крепостей.

В Петербурге строилось много полковых храмов. Спасо-Преображенский всей гвардии собор - образец такого полкового храма. Здесь хранились и полковые иконы, бывшие с полком на полях сражений, и церковная утварь, пожертвованная храму в память о героях, погибших за Родину, и гвардейские, и трофейные знамена, и полученные полком награды. На стенах собора находились памятные доски с именами погибших за Родину героев. В отдельных витринах хранились мундиры императоров - шефов полка. 

Мы видим, что традиция эта не случайна и полностью соответствует русскому патриотизму, русской религиозной философии. Ведь в чем смысл воинского подвига? Для того, чтобы человек мог пойти на смерть, перед ним должна стоять цель, которая превышает человеческую жизнь, которая находится не в земном пространстве, а в над-мирном. То есть цель, освященная Богом. И мы знаем, что русские воины испокон века сражались "За веру, Царя и Отечество". Нет больше той любви, чем положить душу свою за други своя. Эта евангельская истина в полковых храмах, храмах-памятниках проявлялась наглядно. Помещение военных реликвий, увековечивание имен героев символизировало их приближение к Царству Небесному через подвиг, через отдание жизни за други своя.

И смысл создания Блокадного храма представляется таким же, соответствующим древней традиции. Люди, которые погибли во время блокады: умерли от голода, холода, бомбежек и артобстрелов, при защите этого города - погибли за нас с вами, за наше Отечество. И неважно - от обстрела или голода пришла смерть, это - подвиг. Они не пустили врага, не дали фашистам уничтожить город, народ, нашу веру. И они достойны этого памятника, этого храма. В каждой ленинградской семье есть погибшие. И нам, городу нужно такое место, где можно помолиться о тех, благодаря которым выстоял Ленинград, благодаря которым мы с вами сейчас здесь живем. И замечательно, что есть в городе такой храм.

Елена ИСАКОВА, историк



Торжество исторической справедливости

История храма Успения Пресвятой Богородицы не является такой продолжительной как история дореволюционных храмов, где сами стены «дышат» историей. Тем не менее, сегодня это уже сложившийся приход со своими традициями, особенностями и памятными датами. В 2006 г. наш храм отмечал 10- летие основания. За это время произошло огромное количество событий. Оглядываясь назад, видишь не просто «перечень дат», но действие Промысла Божия, созидающего Тело Христово, которое есть Церковь (Кол.1, 24).
Сама мысль о создании храма - памятника жертвам блокады возникла в 1994 г. У её истоков стояли настоятель прихода Успения Божией Матери протоиерей Виктор Васильевич Ерошенко (+ 2004 г.) и ктитор храма, председатель партии Православного Возрождения Валентин Леонович Ковалевский. 

Страна переживала трудный период ломки привычного советского образа жизни. В погоне за «западными демократическими ценностями» многое из того, что являлось подвигом нашего народа, подвергалось огульному осмеянию. Время шло. Память о сотнях тысяч погибших в дни блокады постепенно стиралась в сознании новых поколений. Для того чтобы не забылось то, чего не следует забывать, и было принято решение о постройке храма - памятника. Необходимо отметить мужество этого поступка. В те времена гораздо популярнее было ломать, нежели строить. Идею о создании храма поддержал и благословил митрополит Ленинградский Иоанн (Снычёв) (+1995 г.). 29-го августа 1996 г. на территории Малой Охты, месте, которое стало стихийным кладбищем в дни блокады, был установлен закладной камень. С этого момента и начинается история блокадного храма.

Ровно через год в 1997 году на праздник Успения Божьей Матери одновременно была поставлена деревянная часовня и начато строительство большого храма. 

Это событие стало знаменательным не только для жителей Малой Охты, но и для всего города. Дело в том, что каждый житель Петербурга имел в то время возможность поучаствовать в строительстве храма - памятника. Строители избрали особую форму пожертвования, при которой верующие могли приобретать кирпичи с тем, чтобы написать на них имена погибших в дни блокады родственников и знакомых. В стены храма было вложено несколько тысяч таких кирпичей.

Храм рос на глазах. Отрадно было видеть, как высота стен увеличивается с каждым днём.

Кроме того, многие пожилые люди помнили, что раньше на Малой Охте рядом с новым храмом когда-то находилось кладбищенская церковь святой равноапостольной Марии Магдалины. Её судьба была такой же трагичной, как и судьба всего нашего народа в прошлом столетии. Построенная в конце 18-го века, после октябрьского переворота 1917 года она переходила из рук обновленцев в лоно патриаршей Церкви, пока не была закрыта в 1938 году. 

Годом раньше её предпоследний настоятель протоиерей Иоанн Степанович Лесков был арестован, предан суду и расстрелян.Вместе с закрытием храма кладбище на Малой Охте было упразднено и разрушено. Церковь Марии Магдалины сначала была передана фабрике по ремонту и изготовлению радиоаппаратуры, а потом после войны стала кинотеатром. В 60-х годах по причине новой волны антицерковных выступлений тогдашнего советского правительства храм - кинотеатр также был ликвидирован и разрушен. Таким образом, строительство нового храма стало одним из символов возрождения всего нашего народа, его веры, совести и стремления к Богу.

Так сложилось, что большинство знаменательных дат в Успенском храме выпало именно на Успение. Так, 28 августа 1999 года, по завершении строительства стен состоялась установка креста на центральный купол. Это был пасмурный день. Тысячи людей собрались вокруг храма, чтобы видеть, как экипаж вертолёта выполняет сложнейшую монтажную операцию. Крест встал не с первой попытки. Каково же было ликование народа, когда лётчику, наконец, удалось совершить манёвр и установить крест в гнездо купола! В момент, когда это получилось, все почувствовали, что храм «ожил». Историческая справедливость совершилась. Снова на Малой Охте был воздвигнут храм.

Иерей Андрей Панков

Церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы
(Храм памяти ленинградской блокады)
и церковь во имя святой равноапостольной Марии Магдалины

В память о трагических днях Блокады Ленинграда во время Великой Отечественной войны, о жителях блокадного города и его защитниках было принято решение построить в Петербурге Храм Скорби и Славы и посвятить его Успению Пресвятой Богородицы.

На сегодняшний день в городе есть лишь гражданские мемориальные сооружения в память о жертвах и героях Блокады. Между тем в России издавна существовала традиция возведения храмов в честь событий как светлых, так и трагических, вошедших в народную память. Место строительства выбрано в парке на Малой Охте, где некогда стояла церковь равноапостольной Марии Магдалины и было кладбище, ставшее в Блокаду местом массовых захоронений.

                        

Строительство церкви по проекту архитекторов Ф.К. Романовского и Ю.П. Груздева велось на добровольные пожертвования горожан. Это самый крупный из петербургских храмов конца XX века. Стиль этого необычного, как бы летящего ввысь храма можно определить как "русский вариант" постмодерна. Церковь, возвышающаяся над микрорайоном Малой Охты, завершается небольшим покрытым титановым сплавом "под позолоту" куполом на высоком барабане.

Закладка нового храма была совершена 28 августа 1996 года. Для сбора средств на строительство храма и для молитв на время строительства рядом со строящимся храмом была возведена временная небольшая часовня из дерева и стекла, освященная 3 января 1997 года.

28 августа 1999 года был освящен и установлен на куполе церкви крест. После завершения строительных и отделочных работ Успенский храм был торжественно освящен митрополитом С.-Петербургским и Ладожским Владимиром 8 сентября 2001 года, в день 60-летия начала блокады Ленинграда.

Этот вновь построенный храм - еще один в Петербурге храм-памятник, становящийся местом поминовения тех погибших в дни блокады Ленинграда, чьи могилы неизвестны, над прахом которых негде помолиться. Для вечного поминовения блокадников в церкви заведен помянник - Молитвенная книга храма

Прекрасно продуманный проект храма обеспечил изумительную акустику, поэтому звучание церковного хора в нем не только профессионально, но по-особому дивно и прекрасно. В белокаменном интерьере храма занял свое место пятиярусный иконостас, выполненный из дуба. Образа для него выполнены художниками А.В. Стальновым и В.Т. Ждановой.

Над входом в храм на фасаде размещен мозаичный образ иконы Божией Матери Державная. Его установка была приурочена к 60-летию победы в Великой Отечественной войне. История создания мозаичного панно была трагической. Во время окончания работ по установке мозаики 11 августа 2004 г. от штормового порыва ветра обрушились леса, унеся жизнь устроителя и первого настоятеля храма протоиерея В. Ерошенко; пострадало много людей, участвовавших в работе над образом. В их числе был и автор панно - художник-иконописец А. Коллодий, вскоре ушедший из жизни.

К западу от белокаменного храма возведена невысокая отдельно стоящая, крытая голубой черепицей колокольня церкви, в целом повторяющая ее архитектурный стиль.

22 июня 2003 г. митрополит Владимир освятил в церковном саду Успенского храма памятник - Ангел с крестом на вершине гранитной глыбы, посвященный православным воинам, погибшим на Кавказе.

У центрального входа в церковный сад 28 августа 2007 г. был открыт монумент "Детям Беслана" работы скульптора В. Шувалова. В основание бронзовой скульптуры митрополит Петербургский и Ладожский Владимир, проводивший обряд её освещения, заложил капсулу с землей привезенную с места трагедии 2004 г.

В течение 2003 года временная деревянная часовня была перенесена ближе к Успенскому храму и перестроена под церковь. Этот небольшой храм получил посвящение святой Марии Магдалине в память об одноименной церкви, существовавшей прежде на этом месте. Церковь св. Марии Магдалины приписана к Успенскому храму; в ней также происходят богослужения, совершаются отпевания.

26 августа 2009 года на территории храма был открыт и освящен памятник священномученику Вениамину, митрополиту Петроградскому. После Божественной Литургии был совершен крестный ход, а затем - открытие монумента. Церемонию возглавил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. Памятник представляет собой скульптуру высотой около четырех метров. Митрополит Вениамин запечатлен с жезлом в левой руке, а правой рукой он преподает благословение. 

Жизнь святителя тесно связана с храмом Марии Магдалины, на месте которой расположен Успенский храм.
Митрополит Петроградский Вениамин, в миру Василий Казанский, родился в 1873 году на территории нынешней Архангельской области в семье священника. В 1895 году он принял монашеский постриг. Окончил Петрозаводскую духовную семинарию и Санкт-Петербургскую духовную академию. Был в разное время ректором Самарской и Санкт-Петербургской семинарий.
Будущий святитель проводил беседы-чтения на религиозные темы на заводах и фабриках Петрограда в самых бедных районах Выборгской стороны и на Охте. Он активно проповедовал и среди падших женщин. Его отличали простота и отзывчивость.
Несмотря гонения на Церковь после 1917 года, владыка Вениамин продолжал отстаивать права верующих, заботиться о народе. В августе 1922 года он вместе с одним священником и двумя мирянами был расстрелян.
В 1992 году святитель Вениамин Петроградский был причислен к лику святых. 

Церковь в блокадном Ленинграде

На войне неверующих не бывает.

В дни блокады Ленинграда в православных храмах продолжала совершаться Божественная Литургия. Даже безбожные власти, сознавая спасительную силу веры, не препятствовали богослужению.

Блокадный храм

Жители и гости города вот уже несколько лет любуются силуэтом новой православной церкви, которая украсила панораму правого берега Невы. Храм во имя Успения Пресвятой Богородицы – Блокадный храм – так называют православные горожане главное место воинской памяти города; отсюда возносится молитва о всех почивших в дни блокады Ленинграда. Идея о сооружении на малой Охте православной церкви памяти жертв ленинградской блокады возникла в 1994 году у церковной общины во главе с В.Л. Ковалевским – председателем приходского совета храма. Строительство было начато в день праздника Успения Пресвятой Богородицы в 1996 году. В 1999 году строившийся храм был увенчан крестом, а в престольный праздник – 28 августа 2001 года благочинный Большеохтинского округа протоиерей Александр Будников в сослужении с настоятелем протоиереем Виктором Ерошенко совершили малое освящение храма. В памятный день 60-летия начала блокады – 8 сентября 2001 года – новый храм был освящен митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Владимиром. 

Блокадный храм возведен на месте православной церкви св. равноапостольной Марии Магдалины при Малоохтинском кладбище. Построенная в 1778 -1781 годах, Мариинская церковь в советское время с 1923 по 1927 год была захвачена "обновленцами", а с декабря 1927 года по август 1938 года - относилась к Патриаршей церкви. 6 мая 1928 года в храме состоялась Божественная Литургия с участием митрополита Ленинградского Серафима, в честь 150-летия основания храма, а уже 20 ноября 1933 года церковные колокола были сданы на переплавку. Предпоследний настоятель храма Марии Магдалины Иоанн Степанович Лесков был арестован в декабре 1937 года, последний – отец Николай Ломакин – служил до 13 марта 1938 года. В мае того же года вышло постановление о закрытии Малоохтинской церкви и ее сносе, на кладбище было решено полностью ликвидировать все могильные сооружения. Однако здание церкви уцелело и было передано фабрике по изготовлению и ремонту радиоаппаратуры. В годы блокады Ленинграда участок вокруг церкви был местом стихийных захоронений. После войны в храме был устроен кинотеатр, а в конце 60-х годов здание было снесено. 

Приход надеется, что однажды в парке возле храма будет установлен поклонный крест в память всех почивших в годы блокады и мемориальные доски с именами ленинградского духовенства и церковнослужителей, умерших в блокадном городе. 

Священники Русской Православной Церкви поддерживали и ободряли прихожан, не давали погаснуть надежде, что не будет оставлен Богом и побежден народ русский и город выстоит. Могут ли быть преданы забвению имена этих русских православных патриотов, подавших героический образец служения Родине и вере Православной? Патриарх Московский и всея Руси Алексии II так говорил о служении Ленинградской митрополии и приходов города в период блокады: 

"Духовным руководителем и организатором этого служения был Высокопреосвященный Алексий, митрополит Ленинградский и Новгородский, впоследствии Патриарх Московский и всея Руси. Святитель неукоснительно ежедневно совершал богослужения в кафедральном Никольском соборе и других храмах города, отпевал усопших от бомбежек и голодного истощения. В любое время он встречался с шедшими к нему во множестве людьми, укреплял в них веру в победу, христианскую радость и молитвенное утешение в скорби. Он ободрял малодушных и укреплял слабых". 

С начала войны богослужения в городе проходили при переполненных храмах. Архимандрит Владимир (Кобец К.Д.) вспоминал, что "рисковал своей жизнью под обстрелом, а все-таки старался не оставлять служение и утешать страждущих людей, которые пришли помолиться Господу Богу. В храме стекла падали на голову, а я не останавливал службу". Трудно переоценить значение служения блокадных пастырей. Существуют воспоминания свидетеля следующего разговора, произошедшего во время блокады на лестничной площадке одного из ленинградских домов. Маленькая девочка постучалась в двери соседа священника и, когда он открыл ей, спросила, есть ли у него хлеб. "Я хочу кушать", сказала она. Священник предложил ей войти в квартиру и ответил так: "Проходи, девочка, хлеба у меня нет, но я научу тебя молиться. Я могу научить тебя молиться, чтобы Господь насытил тебя малым"... 

То, что обессилевшие люди все же заполняли блокадные храмы, говорит о том, что вера Православная и в тот трагический период являлась жизненно необходимой частью народной жизни, была тем источником, откуда черпали силы многие защитники и жители блокадного города. Роль блокадного духовенства в укреплении духа жителей осажденного города еще недостаточно освещена. Необходимо сохранить в народе память о славном отряде епархиального духовенства, выполнявшем пастырское служение в Ленинграде. 

8 сентября 2002 года в церкви Успения Пресвятой Богородицы состоялась открытие выставки "Блокадный Храм", рассказывающей о церковной жизни блокадного Ленинграда 1941 – 1944 годов. Здесь представлены фотографии ленинградского духовенства из персональных дел епархиального архива, копии отдельных документов из этого хранилища, а также из Центрального государственного архива Санкт-Петербурга, снимки из Центрального архива, кинофотодокументов.

Часть фотографий и документов переданы для выставки прихожанами Блокадного храма и теми петербуржцами, которые откликнулись на объявления в православной прессе о сборе материалов для выставки.

Сергей ЛЮБИТОВ

Девятьсот дней в аду

К началу Великой Отечественной войны советское руководство под влиянием внешнеполитических обстоятельств вынуждено было отказаться от идеи полного уничтожения Русской Православной Церкви в стране. Перспектива надвигавшейся войны заставила правительственные органы по-иному оценить роль Церкви внутри страны и на международной арене. Однако ее положение оставалось трагичным, множество запретов затрудняло ее деятельность, сотни священников томились в тюрьмах и лагерях. К концу 1930-х гг. в Советском Союзе на свободе оставалось всего 4 правящих православных архиерея. В одной из крупнейших епархий страны, Ленинградской, к 1941 г. уцелел лишь 21 православный храм, были закрыты монастыри и духовные учебные заведения, отсутствовала церковная печать. К этим трудностям прибавились и суровые тяготы войны и блокадного города.

Духовенство Ленинградской епархии, награжденное медалями 'За оборону Ленинграда' вместе со своим митрополитом Алексием (Симанским). Октябрь 1943. Фото из музейной экспозиции Успенской церкви на Малой Охте, Санкт-Петербург.

Ленинградскую епархию в тот период возглавлял известный церковный деятель митрополит Алексий (Симанский), впоследствии Патриарх Московский и всея Руси. В самом городе и северных пригородах, оказавшихся в кольце блокады, в его ведении находились Никольский кафедральный и Князь-Владимирский соборы, а также церкви: Никольская Большеохтинская, Волковская кладбищенская св. Иова, Димитриевская Коломяжская и Спасо-Парголовская. 

К обновленческому течению принадлежали Спасо-Преображенский собор и церкви на Серафимовском кладбище и в поселке Лисий Нос, которыми управлял протопресвитер Алексий Абакумов. Кроме того, в городе оставался один действующий иосифлянский храм - Троицкий в Лесном, где служил иеромонах Павел (Лигор). Общее количество православных священнослужителей в Ленинграде не превышало 25 человек.

"Церковь зовет к защите Родины"

С первых дней войны Русская Православная Церковь посвятила себя защите Родины. Уже 22 июня 1941г. Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) обратился с посланием к верующим. Оно зачитывалось в храмах Ленинграда, и люди уходили на фронт как на подвиг, имея благословение Церкви. Глава епархии митрополит Алексий 26 июля написал свое обращение к духовенству и верующим "Церковь зовет к защите Родины". Особенную известность получила его проповедь, произнесенная 10 августа. В ней говорилось прежде всего о патриотизме и религиозности русского человека. Авторитет и влияние Ленинградского митрополита в это время были настолько велики, что 12 октября 1941г. Патриарший Местоблюститель в своем завещательном распоряжении именно его назначил своим преемником. 

По предложению митрополита Алексия уже с 23 июня 1941г. приходы Ленинграда начали сбор пожертвований на оборону города. Митрополит поддержал желание верующих пожертвовать на эти цели имевшиеся в храмах сбережения, порой очень значительные. Приходской совет Князь-Владимирского собора предложил на свои средства открыть лазарет для раненых и больных воинов и 8 августа передал на его обустройство 710 тыс. из 714 тыс. имевшихся у общины рублей. 

Однако конкретная благотворительная деятельность осталась под запретом и после начала войны. Приходам разрешили перечислять деньги только в общие фонды: Красного Креста, обороны и другие. Это ограничение не погасило воодушевления верующих и духовенства. Храмы отказывались от всех расходов, кроме самых необходимых. Повсеместно солдатам собирали теплые вещи, прихожане жертвовали продовольствие для больных. В первые дни войны Никольский собор выделил 385 тыс. рублей, а к концу 1941г. свои взносы сделали все православные приходы Ленинграда на общую сумму 2 млн. 144 тыс. рублей.

Купола защитного цвета

С конца июня 1941г. храмы стали заметно заполняться народом. В этот период богослужения пришлось приспособить к военным условиям: утром они начинались в 8, вечером - в 16 часов. Многие молодые священнослужители ушли в армию, народное ополчение, на оборонное строительство. Оставшиеся изучали средства противопожарной и противовоздушной обороны на случай попадания в храм снарядов во время богослужения. Среди оборонных мероприятий важное значение имела маскировка соборов, которые могли бы стать ориентирами при воздушных налетах на город. В августе золотые купола начали закрывать чехлами или красить в защитный цвет. 

8 сентября сомкнулось кольцо блокады. Начались артиллерийские обстрелы города. От снарядов и бомб пострадали Никольский, Князь-Владимирский соборы, здание бывшей Духовной академии, где тогда размещался госпиталь. Даже отдаленная Коломяжская церковь в ноябре подверглась бомбардировке. Тем не менее богослужения в действовавших храмах продолжали совершаться ежедневно. Первоначально по сигналу тревоги молящиеся уходили в бомбоубежища. Но вскоре люди привыкли к обстрелам и бомбежкам, и службы зачастую не прерывались. 

Рано наступившая зима 1941г. оказалась на редкость суровой. В городе почти прекратилась подача электроэнергии, остановился транспорт, многие здания не отапливались. В храмах температура упала до нуля, порой замерзало масло в лампадах, все больше людей умирало от голода. Протоиерей Николай Ломакин, давая свидетельские показания на Нюрнбергском процессе, рассказывал, что вокруг Никольской церкви на Большеохтинском кладбище можно было в течение целого дня видеть от 100 до 200 гробов, над которыми совершал отпевание священник. Всем ленинградским священнослужителям, в том числе митрополиту Алексию, приходилось постоянно заниматься этим скорбным делом. 

В период блокады Ленинграда богослужение проводилось во всех действующих храмах, и лишь Серафимовская кладбищенская церковь в январе-апреле 1942г. была закрыта. В нее стали складывать тела умерших.

Литургия под обстрелом

На протяжении всей блокады богослужения проходили в переполненных храмах. Конкретное число ленинградцев, посещавших богослужения, указать невозможно, однако сохранились многочисленные свидетельства очевидцев. Так, один из прихожан Князь-Владимирского собора позднее вспоминал: "Певчие пели в пальто с поднятыми воротниками, закутанные в платки, в валенки, а мужчины даже в скуфьях... . Вопреки опасениям, посещаемость собора нисколько не упала, а возросла. Служба у нас шла без сокращений и поспешности, много было причастников и исповедников, целые горы записок о здравии и за упокой, нескончаемые общие молебны и панихиды".

Митрополит Алексий в своем докладе 8 сентября 1943г. на Соборе епископов РПЦ также указывал: "И мы можем отмечать повсюду, а живущие в местах, близких к военным действиям, как, например, в Ленинграде в особенности, - как усилилась молитва, как умножились жертвы народа через храмы Божии, как возвысился этот подвиг молитвенный и жертвенный. Тени смерти носятся в воздухе в этом героическом городе-фронте, вести о жертвах войны приходят ежедневно. Самые жертвы этой войны часто, постоянно у нас перед глазами..."
Ленинград сражался не только силой оружия, но и молитвой Церкви, силой общего воодушевления. В чин Божественной литургии вводились специальные молитвы о даровании победы нашему воинству и избавлении томящихся во вражеской неволе. Служился тогда и особый молебен "в нашествие супостатов, певаемый в Отечественную войну 1812 года". Позднее, в 1943г., на некоторых богослужениях в Никольском кафедральном соборе присутствовало командование Ленинградского фронта во главе с маршалом Леонидом Говоровым.

Смерть в храме

Митрополит Алексий прилагал все силы для того, чтобы богослужения продолжались. Не обращая внимания на артобстрелы, он, зачастую пешком, обходил ленинградские храмы, беседовал с духовенством и мирянами. В дни блокады он служил Божественную литургию один, без диакона, сам читал записки с поминаниями "за здравие" и "за упокой". Митрополит поселился непосредственно в соборе, несмотря на постоянные артобстрелы и бомбардировки. 

Голодная блокада не щадила и духовенство. Только в Князь-Владимирском соборе в зиму 1941-1942гг. умерли восемь членов клира. В Никольском соборе во время богослужения умер регент, не пережил голодную зиму келейник митрополита Алексия инок Евлогий. 

Балерина Кировского театра И.В. Дубровицкая писала о своем отце, протоиерее Никольского собора Владимире Дубровицком: "Всю войну не было дня, чтобы отец не пошел в храм. Бывало, качается от голода, я плачу, умоляю его остаться дома, боюсь, упадет, замерзнет где-нибудь в сугробе, а он в ответ: "Не имею я права слабеть, доченька. Надо идти, дух в людях поднимать, утешать в горе, укрепить, ободрить". И шел в свой собор. За всю блокаду, обстрел ли, бомбежка ли, ни одной службы не пропустил". 

Священники и их паства в блокадном городе жили одной судьбой. Вокруг храмов существовали объединения людей, которые помогали друг другу выжить, выстоять. Без какого-либо участия городских властей в подвале Спасо-Преображенского собора было оборудовано бомбоубежище на 500 человек для прихожан и жителей окрестных домов. Имелся кипяток, запас медикаментов, в случае необходимости в подвале можно было переночевать. Нуждающимся помогали деньгами, дровами, свечами, маслом для освещения и другими жизненно необходимыми вещами. С довоенных времен в соборе хранились строительные материалы, и прихожанам делали из железных листов печи для обогрева квартир, выделяли фанеру, картон, чтобы заменить ими выбитые взрывной волной оконные стекла.

Пасха в блокадном городе

Приближалась первая военная Пасха. В праздничном послании митрополита Алексия подчеркивалось, что в этот день, 5 апреля 1942г., исполняется 700 лет со дня разгрома немецких рыцарей в ледовом побоище святым князем Александром Невским - небесным покровителем города на Неве. Пасхальное богослужение собрало много народа, однако меньше, чем в предыдущем году. Каждый третий житель города умер от голода и холода. В городе началась массовая эвакуация по "дороге жизни" через Ладожское озеро. Важно отметить, что практически все духовенство осталось на своих местах при приходах. Эвакуировались в основном заштатные священнослужители. 

Именно к Пасхе гитлеровцы приурочили особенно яростный налет на Ленинград. Богослужение было перенесено на 6 часов утра, что позволило избежать больших жертв. Многие верующие вместо куличей освящали кусочки блокадного хлеба. При обстреле города в Пасхальную ночь серьезные повреждения были нанесены Князь-Владимирскому собору. Фашистские самолеты не только сбрасывали на него бомбы, но и обстреливали на бреющем полете из пулеметов. Общий ущерб, нанесенный собору с августа 1941 по 1 мая 1943г., составил 5 млн. 514 тыс. руб. 

В 1943 особенно часто обстреливался Никольский собор. Однажды в него попали сразу три снаряда, причем осколки врезались в стену покоев митрополита. Архиерей вошел в алтарь, показал причту осколок снаряда и, улыбаясь, сказал: "Видите, и близ меня пролетела смерть. Только, пожалуйста, не надо этот факт распространять. Вообще об обстрелах надо меньше говорить... Скоро все это кончится. Теперь недолго осталось".

Помощь фронту деньгами

Представители духовенства наравне со всеми жителями несли труды по обороне города, многие входили в группы местной противовоздушной обороны (МПВО). Например, в справке, выданной 17 октября 1943г. архимандриту Владимиру (Кобецу) Василеостровским райжилуправлением говорилось, что он "состоит бойцом группы МПВО дома, активно участвует во всех мероприятиях обороны Ленинграда, несет дежурства, участвовал в тушении зажигательных бомб". 

Активно включилось духовенство города в подписку на военные займы, сбор пожертвований в фонд обороны. К 1 июня 1944г. сумма таких пожертвований достигла 390 тыс. руб. Митрополит Алексий внес 50 тыс. руб., а протодиакон Л.И. Егоровский, сдавший 49 тыс.руб., получил персональную телеграмму с благодарностью от Сталина. 

К середине 1942 г. население Ленинграда резко сократилось, однако деятельность городских храмов не только не пришла в упадок, но даже возросла. Несмотря на то что доходы Князь-Владимирского собора в 1942 снизились до 501 тыс. 82 руб., уже в 1943 году доходы выросли до 922 тыс. 656 руб. Причем 701 тыс. 137 руб. пошло в фонд обороны. 

Большой подъем вызвало обращение Патриаршего Местоблюстителя Сергия 30 декабря 1942г. с призывом начать сбор средств на танковую колонну имени Димитрия Донского. Уже через 4 месяца была собрана необходимая сумма, превышавшая 8 млн. руб., из которых 1 млн.руб. перечислили верующие Ленинграда. Вносились также пожертвования на авиационную эскадрилью имени Александра Невского. Ко дню Красной армии в 1943г. в госпитали города и войсковые лазареты поступило свыше 600 остро необходимых полотенец, перевязочный материал и другое имущество.

О средствах, собранных Ленинградской епархией для Красной армии, митрополит Алексий дважды телеграфировал Сталину. 17 мая 1943г. ответная телеграмма Верховного Главнокомандующего была опубликована в газете "Правда": "Прошу передать православному духовенству и верующим Ленинградской Епархии, собравшим кроме внесенных ранее 3 млн. 682 тыс. 143 рублей дополнительно 1 млн. 769 тыс. 200 рублей на строительство танковой колонны им. Димитрия Донского, мой искренний привет и благодарность Красной Армии. И.Сталин".

Потепление отношений с государством

Патриотическая деятельность подавляющей части духовенства и верующих Православной Церкви послужила одной из существенных причин начала значительных изменений ее взаимоотношений с государством. За два года войны, несмотря на отсутствие необходимого аппарата управления, печатного органа и юридического статуса, Церковь показала свою силу в борьбе против фашизма, сумела во многом расширить и упрочить свое влияние в стране. 

В Ленинграде также произошли серьезные изменения. Даже в голодную зиму 1941-1942гг. православные приходы регулярно снабжались вином и мукой, необходимыми для причастия. Однако отношения Церкви и государства в первый период войны диалогом еще не стали, нередки были рецидивы грубых, административных, насильственных акций по отношению к православным приходам. 

В середине 1943г. под воздействием целой группы факторов отношения между Православной Церковью и сталинским окружением окончательно нормализовались. Среди этих факторов было и обращение в ходе войны к русским национальным патриотическим традициям, и стремление нейтрализовать воздействие фашистской пропаганды, представлявшей Германию защитницей христианства в России. 

Важнейшей вехой новой государственной религиозной политики стало совещание 4 сентября 1943г. на даче у Сталина с участием Георгия Маленкова, Лаврентия Берии, представителей НКГБ. На нем были решены вопросы об открытии приходов, духовных учебных заведений, выпуске церковных изданий, о выборах Патриарха и др. Итоги обсуждения были подведены на ночном официальном приеме в Кремле Сталиным и Молотовым митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича). В сентябре 1943 года был создан специальный орган - Совет по делам Русской Православной Церкви при правительстве СССР, который возглавил полковник госбезопасности Георгий Карпов. 

                              
      Митрополит Сергий                           Митрополит Алексий                                 Митрополит Николай

Глубокие изменения в жизни Русской Православной Церкви начались сразу же после встречи в Кремле. 8 сентября в Москве состоялся Собор епископов, на котором 19 иерархов единогласно избрали Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия (Страгородского). Эти благоприятные изменения вскоре сказались и на судьбе ленинградского духовенства. Практически прекратились репрессии против священнослужителей Московской Патриархии и обновленцев. 

С осени 1943г. представителей ленинградского духовенства стали привлекать к участию в общегородской общественной работе. Так, протоиерей Николай Ломакин участвовал в деятельности городской и областной комиссий по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. 11 октября 1943 впервые за все годы советской власти 12 ленинградским священнослужителям была вручена правительственная награда - медаль "За оборону Ленинграда". Происходили и другие перемены. 14 декабря 1943г. Ленинградскому митрополиту было разрешено иметь технический аппарат, и 15 апреля 1944г. в здании Никольского собора открылась епархиальная канцелярия. 

Торжественно и празднично отмечалось верующими полное освобождение города от вражеской блокады. Во всех храмах по благословению митрополита 27 января 1944г. были совершены благодарственные молебны. 28 января митрополит Алексий вместе с членами комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков посетил освобожденные пригороды Ленинграда - Петергоф и Пушкин. Под впечатлением увиденной картины варварского разрушения дворцов и храмов он написал гневную статью для "Журнала Московской Патриархии".

Новый Патриарх

15 мая 1944г. скончался Патриарх Сергий и согласно его завещанию в должность Патриаршего Местоблюстителя вступил митрополит Алексий. Вместо него в сентябре 1944г. епархию возглавил архиепископ Псковский Григорий (Чуков), в 1945г. официально назначенный митрополитом Ленинградским. С освобождением Ленинграда от блокады патриотическое движение верующих в епархии еще более усилилось. Только за три первых послеблокадных месяца было собрано 1 млн. 191 тыс. рублей. Ленинградцы горячо поддержали митрополита Алексия, 25 октября 1944г. опубликовавшего послание об открытии всецерковного сбора в фонд помощи детям и семьям бойцов Красной армии. 

2 февраля 1945г. на Поместном Соборе митрополит Алексий был избран Патриархом. Вскоре после интронизации он приехал в Ленинград. Свое слово за богослужением в Никольском соборе 1 апреля 1945г. Патриарх посвятил блокаде: "Вспоминаю я, как мы совершали богослужения под грохот разрывов, при звоне падающих стекол и не знали, что с нами будет через несколько минут... И хочется мне сказать: град возлюбленный! Много горького пришлось пережить тебе, но теперь ты, как Лазарь, восстаешь из гроба и залечиваешь свои раны, а скоро и предстанешь в прежней красоте... Я призываю благословение Божие на град сей, на братий сопастырей моих, о которых сохраняю самые теплые воспоминания. Они разделяли со мной все труды, испытывали много скорбей, еще больше, чем я, и теперь несут тяжелый подвиг... И будем молиться, чтобы Господь простер благословение свое над Русской Церковью и над дорогой Родиной нашей". 

Таким образом, обращение к Церкви в блокадном Ленинграде носило массовый характер, более значительный, чем в большинстве других районов страны. Религиозный фактор сыграл очень важную роль в обороне города. Действовавшие весь период блокады храмы активно способствовали мобилизации материальных средств и духовных сил ленинградцев. Это не могли не учитывать городские власти, их церковная политика начала меняться еще до кардинального изменения общегосударственного курса. Церковь начала бурно возрождаться в годину тяжелых испытаний для русского народа. Она была вместе со своей паствой в нечеловеческих условиях блокадного Ленинграда, заслуженно укрепив свой авторитет и расширив влияние.

Михаил Шкаровский
"НГ-религии", 4 февраля 2004 г.

900 дней веры

Блокада Ленинграда длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года) — почти 900 дней.

Этот храм в Петербурге называют "Блокадным", ведь он построен в начале XXI века в память горожан, погибших в страшные дни ленинградской блокады. Алтарная часть церкви выложена из кирпичей, на которых написаны имена ленинградцев, отошедших в иной мир во время долгой осады города. Кроме того, в храме действует уникальный музей, посвященный деятельности Православной Церкви в осажденном Ленинграде. 900 дней осады научили многих доброте и умению жертвовать собой ради ближнего, возрождали и укрепляли в людях веру в Бога. Об этом рассказывает настоятель Успенского храма на Малой Охте протоиерей Александр ПАШКОВ. 

В блокадные годы в “колыбели революции” ежедневные богослужения совершались в десяти городских храмах. Действующие церкви зачастую подвергались обстрелу, но священники не прекращали служить. В чин Божественной литургии были введены особые молитвы о даровании победы нашему воинству и об избавлении томящихся во вражеской неволе. Вместе со своей паствой в блокадном городе проживал митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Симанский), будущий патриарх Русской Православной Церкви. Практически ежедневно он совершал Литургию в Николо-Богоявленском соборе, после чего пешком обходил городские храмы, где ободрял и утешал верующих. Под руководством митрополита ленинградские храмы начали сбор денег для Советской армии. Пожертвований, сделанных во время блокады верующими города, хватило на строительство танковой колонны и эскадрильи самолетов. 

Когда началась война, настоятелю Свято-Димитриевской церкви в Коломягах протоиерею Иоанну Горемыкину было 72 года. Несмотря на возраст и блокадный голод, он каждый день приходил с Петроградской стороны в Коломяги и совершал богослужение. Прихожане рассказывали, что отец Иоанн нередко отдавал свой паек голодающим. А когда батюшка совсем обессилел, его привозили в церковь на саночках, и он служил Литургию. Своему сыну Василию, который занимал должность главного инженера на одном из военных заводов, отец Иоанн сказал: “Как это так, все идут защищать Родину, а мой сын будет отсиживаться?” И, исполняя родительское благословение, Василий Горемыкин пошел на фронт. Узнав об этом, командующий Ленинградским фронтом маршал Леонид Александрович Говоров специально приезжал в коломяжскую церковь, чтобы поблагодарить настоятеля за сына. Маршала не раз видели и в Никольском соборе, где он молился за богослужением с другими офицерами. 

Дочь священника Никольского собора протоиерея Владимира Дубровицкого, балерина Кировского театра, так рассказывала о своем отце: «Всю войну не было дня, чтобы отец не пошел на службу. Бывает, качается от голода, а я плачу, умоляю его остаться дома, боюсь, упадет где-нибудь в сугробе, замерзнет, а он в ответ: “Не имею я права слабеть, доченька, надо идти, дух в людях поднимать, утешать в горе, укреплять, ободрять”. И шел в собор. За всю блокаду – обстрел ли, бомбежка ли – ни одной службы не пропустил».

Даже в голодную зиму 1941-42гг. городские власти снабжали православные храмы мукой и вином для совершения богослужений. Характерным фактом стало и снятие в 1942г. запрета на Пасхальный крестный ход. Практически все священники, выжившие в окруженном фашистами городе, были награждены медалями “За оборону Ленинграда”.

Стоит отметить, что храмы блокадного Ленинграда на самом деле были полны людей. Об этом, в частности, свидетельствует единственная сохранившаяся киносъемка, сделанная в одной из ленинградских церквей. Общая беда объединила верующих разных течений православия. До войны в городе существовали приходы, относящиеся к организованному при поддержке советских властей реформаторскому Обновленческому движению, и одна община последователей митрополита Иосифа (Петровых), который выступал категорически против любого сотрудничества с коммунистическим государством. Однако, в годы блокады все они принесли покаяние и вернулись в лоно Патриаршей Церкви.

Вопреки ожиданиям немецкого командования, постоянный голод и лишения вызвали в ленинградцах не черствость и жестокость, а доброту и жертвенность. В приходском архиве Блокадного храма хранится множество свидетельств о том, как совершенно незнакомые люди помогали друг другу выжить, разделяя с товарищем по несчастью последний кусок хлеба.

К сожалению, далеко не каждому жителю осажденного города суждено было дожить до Победы. Известно, что из пятидесяти пяти священнослужителей, живших в Ленинграде, каждый третий умер от голода. Когда в 1945 году митрополит Алексий Симанский был избран патриархом Московским и всея Руси, он приехал в Ленинград и после литургии в Николо-Богоявленском соборе обратился к пастве с такими словами: “Вспоминается, как под грохот орудий, под страхом смерти вы спешили в этот святой храм, чтобы излить перед Господом свои скорбные чувства… Вспоминаю я, как мы совершали богослужения под грохот разрывов, при звоне падающих стекол, и не знали, что с нами будет через несколько минут… И хочется мне сказать: град возлюбленный! Много горького пришлось пережить тебе, но теперь ты, как Лазарь, восстаешь из гроба и залечиваешь свои раны, а скоро и предстанешь в прежней красоте… И будем молиться, чтобы Господь простер благословение Свое над Русской Церковью и над дорогой Родиной нашей”.

Прошли годы, и современный Петербург залечил блокадные раны. А потомки жителей блокадного города возвели над невскими берегами прекрасный храм, посвященный памяти погибших во время вражеской осады. Каждую субботу здесь поминают погибших от голода и холода ленинградцев, и сегодня церковный синодик Успенского храма представляет собой огромную книгу, в которую постоянно вписывают имена жертв блокады. Памятником их подвигу стал Блокадный храм, построенный на невских берегах. Его белые стены напоминают нам о том, что в истории не должно быть забытых страниц.

Журнал «Фома» №5 (37) 2006г.

Наш пасхальный батюшка

Летним вечером 11 августа 2004 года Петербург потрясла горестная весть: при устроении на фасаде Успенского храма на Малой Охте мозаичной иконы Пресвятой Богородицы «Державная», упав с обрушившихся от ураганного ветра строительных лесов, трагически погиб настоятель и строитель церкви протоиерей Виктор Ерошенко. Жизнь батюшки оказалась недолгой, но яркой, насыщенной, плодотворной.

Протоиерей Виктор Ерошенко (1962—2004)

Вечером 11 августа 2004 года трагически оборвалась жизнь протоиерея Виктора Ерошенко, настоятеля Успенской церкви на Малой Охте Санкт-Петербурга. Собираясь осмотреть сооружавшуюся на фасаде храма к престольному празднику мозаичную икону Божией Матери «Державная», он поднялся на строительные леса; порыв штормового ветра обрушил плохо закрепленную конструкцию, и протоиерей Виктор погиб.

Отпевание протоиерея Виктора, состоявшееся 13 августа, совершил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир в сослужении архиепископа Истринского Арсения, викария Московской епархии, и сонма петербургского духовенства. Архиепископ Арсений передал присутствующим соболезнования Святейшего Патриарха всея Руси Алексия, знакомого с отцом Виктором еще по своему служению на Санкт-Петербургской кафедре.
Митрополит Владимир в своем прощальном слове назвал почившего одним из лучших пастырей епархии и напомнил, что в дни скорбей и непонятных явлений, к каким можно отнести трагическую гибель отца Виктора, Церковь словами Священного Писания призывает нас сомкнуть уста и в молчании подумать о произошедшем. Призывая всех собравшихся молиться об упокоении протоиерея Виктора, митрополит Владимир сказал, что его жизнь является светлым примером верного служения Церкви. Протоиерей Виктор Ерошенко был похоронен рядом с Успенским храмом, у места своей трагической кончины.


Виктор Васильевич Ерошенко родился 2 февраля 1962 года в с. Буданове Тернопольской области. В 1983 году окончил Киевское медицинское училище по специальности фельдшер. В 1986 году поступил в Ленинградскую духовную семинарию. 26 июня 1988 года митрополитом Ленинградским и Новгородским Алексием (ныне Святейшим Патриархом Московским и всея Руси) был рукоположен в сан диакона. 18 июня 1989 года Виктор Ерошенко был рукоположен митрополитом Алексием в сан пресвитера. В 1990 году он окончил Санкт-Петербургскую духовную семинарию.

Cвое служение отец Виктор начинал в Князь-Владимирской церкви пос. Лисий Нос, затем несколько лет был клириком Свято-Троицкого собора Александро-Невской лавры, служил в других храмах. В 1996 году он был назначен настоятелем строящегося на Малой Охте храма во имя Успения Божией Матери. Храм, посвященный жертвам блокады Ленинграда, строился на пожертвования и был освящен 8 сентября 2001 года. В 2003 году Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий к празднику Святой Пасхи и к 300-летию Санкт-Петербурга за усердное служение Русской Православной Церкви наградил протоиерея Виктора крестом с украшениями.

За несколько лет в Успенском храме сложилась крепкая церковная община. Верующие скорбят о своем духовном отце. Вечная память.

Соболезнование Святейшего Патриарха по поводу кончины протоиерея Виктора Ерошенко

Его Высокопреосвященству,
Высокопреосвященнейшему Владимиру,
митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому,
клирикам и пастве храма Успения Божией Матери
на Малой Охте, родным и близким
почившего протоиерея Виктора Ерошенко

Ваше Высокопреосвященство,
всечестные отцы, дорогие братья и сестры !

Со скорбью воспринял печальное известие о трагической кончине протоиерея Виктора Ерошенко, клирика дорогой моему сердцу Санкт-Петербургской епархии, настоятеля храма Успения Божией Матери на Малой Охте г.Санкт-Петербурга.

Выражаю искреннее соболезнование и сочувствие Вам, дорогой Владыка Митрополит, клирикам, Приходскому совету и пастве прихода, матушке Наталии, всем родным, близким и духовным чадам покойного.

Родившись в Тернопольской области, в благочестивой семье, он с детских лет имел искреннее стремление послужить Богу и людям. После окончания Киевского медицинского училища и получения богословского образования в Ленинградских духовных школах, в мою бытность Митрополитом Ленинградским и Новгородским, он в 1988 году мною был рукоположен в диаконский, а спустя год – в священный сан. С этого времени началось его пастырское служение на различных приходах епархии.

С 1996 года по его инициативе, при поддержке общественности на берегу Невы началось строительство храма Успения Пресвятой Богородицы, который стал местом особого молитвенного поминовения жителей Ленинграда, погибших в тяжелые годы блокады. Храм строился всем миром, и каждый мог внести свою посильную жертву -пусть даже один кирпич – в его созидание. Мне памятно посещение этого храма несколько лет тому назад, общение с покойным о. настоятелем, его матушкой, старостой, клириками и паствой. С благодарностью в своем сердце я храню воспоминания о теплом, радушном гостеприимстве, которое было оказано Нам под сводами этого храма.

За годы своего пастырства о.Виктор усердно потрудился во славу Божию и на благо нашей Святой Церкви, снискал любовь и уважение своей паствы. Покойный протоиерей Виктор с любовью совершал службу Божию, заботился о благолепии храма и духовно-нравственном состоянии вверенной ему паствы, отличался энергичным характером, преданностью делу Божию и верностью своему призванию.

И вот ныне Господь, "времена и лета во Своей власти положивый", призвал в обители небесные неутомимого труженика, всей своей, по земным меркам короткой, но весьма насыщенной многими добрыми делами жизнью явившего пример горячей веры и бескорыстного пастырского служения ближним.

Мысленно даю последнее целование почившему и молюсь Владыке жизни Господу нашему Иисусу Христу о упокоении в обителях небесных Своего верного служителя, который жил жизнью этого храма и скончался у его стен.

Да сотворит Господь новопреставленному отцу протоиерею Виктору вечную память.

+ ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ АЛЕКСИЙ II



Пасхальный батюшка
Памяти протоиерея Виктора Ерошенко (1962–2004)

Летним вечером 11 августа 2004 года Петербург потрясла горестная весть: при устроении на фасаде Успенского храма на Малой Охте мозаичной иконы Пресвятой Богородицы «Державная», упав с обрушившихся от ураганного ветра строительных лесов, трагически погиб настоятель и строитель церкви протоиерей Виктор Ерошенко. Жизнь батюшки оказалась недолгой, но яркой, насыщенной, плодотворной. 

Господь призвал будущего священника на служение с молодости. Из Западной Украины он приехал учиться в Санкт-Петербургскую духовную семинарию. Потом было служение на приходах епархии, а в 1996 году отец Виктор Ерошенко был назначен настоятелем создаваемого на Малой Охте Успенского прихода, посвященного памяти жертв блокады. Он возглавил строительство храма. Молодому священнослужителю довелось не только возвести прекрасный храм, ставший украшением города, но и возрасти в пастыря доброго, духовного наставника и отца воцерковляющихся прихожан.
Протоиерей Виктор Ерошенко оставил после себя храм, сына, верных молитвенников о своей душе. 

«Благодарю Бога за такого сына» 

Витя – мой единственный сын. С рождения был он ласковым, милым ребенком. Послушливым был. Только посмотрю на него, так он сразу понимал, если нужно в чем исправиться. Когда шли куда-нибудь, я всегда держала его за ручку. И если что-то было не так в его поведении, только ручку я сжимала ему чуть-чуть и все, он и успокаивался. Никогда не повышала на него голоса. 

После окончания школы перед нами встал вопрос, куда пойти учиться Вите дальше. Он было подал документы в сельхозинститут. Сама я работала медсестрой в больнице, и вот Витя однажды прибегает и говорит: «Мама, есть объявление, что в медицинском училище недобор абитуриентов». Я ответила ему: «Витя, оставляй все, быстрей подавай документы». Он поехал в Киев поступать в медучилище. Его приняли без экзаменов. Учился Витя там хорошо. И в училище, как и в школе, его любили. Затем проводила его в армию. После армии он работал в поликлинике, потом на станции. И там Витю полюбили. До сих пор очень хорошо отзываются и часто вспоминают. 

Однажды он мне сказал: «Мама, я хочу в семинарию поступать». А тогда, в советское время, это не приветствовалось. Не было специальной литературы, чтобы подготовиться к поступлению. Пошли мы с ним в церковь, священник записал его имя, а литературы для подготовки к экзаменам не дал. Витя говорит: «Мама, он пойдет в райком и обо мне скажет. Не дадут мне поступить». Стали думать, что делать. Решили ехать во Львов. 

Приехали во Львов, там тоже не получилось. Тогда поехали в Киев. Витя стремился на прием сразу к митрополиту, его везде принимали за семинариста. Спрашивает в епархии: «Как к митрополиту попасть?» – «По какому вопросу он вам нужен?» – «Хочу поступать в семинарию». Спрашивают его: «А почему по месту жительства вы не обратились?» Отвечает: «Мы обращались, но нам не предоставили возможности подготовиться к поступлению». Тому священнику, который не помог Вите, вынесли порицание. В Киеве нам дали направление в областную епархию. Витю там хорошо встретили, порекомендовали священника, который поможет в подготовке к поступлению в семинарию. Поехали к тому батюшке, он принял Витю, поговорил с ним. Обещал помочь, не отказал. Но делал это тайно, так как это было запрещено в советское время. Они садились в машину, ездили по трассе, и в это время он готовил Витю к поступлению в семинарию. А я ждала его в машине своего родственника. Священник дал духовную литературу, учебник церковнославянского языка, учил его. И сказал: «Самое лучшее духовное учебное заведение находится в Ленинграде, я окончил его, и тебе советую». 

Вернулись домой, Витя послал документы в Ленинград в семинарию. Однажды ночью нам принесли телеграмму. Это был вызов на экзамены в Ленинград, его документы приняли. Витя так радовался… И поехал в Ленинград, как ему Господь помог. 

Когда Витя учился в Ленинграде в семинарии, я приезжала к нему, чтобы знать, с кем он дружит, как себя ведет. С детства следила, чтобы не было у него плохих друзей. В семинарии он был дружен с отцом Георгием Епифановым (теперь – владыка Арсений, архиепископ Истринский

Потом Витя решил жениться. Я была не против. Жили они с Наташей хорошо, я осталась на родине, часто не приезжала, чтобы не мешать молодым. Но очень любила, когда Витя приезжал домой на каникулы.
Когда он заканчивал семинарию, моя мама говорила: «Не дай Бог, чтобы он вернулся служить на Украину… Не разрешай ему остаться здесь». У нас уже начинались церковные нестроения. Вите дал Господь остаться в Петербурге. И полюбили его все. Он все отдавал Церкви, своим прихожанам. Поэтому его и любили. Он этим жил. Главное для него было в храме. 

А у нас на Украине церкви часто закрыты. Священник послужит и уйдет. Говорю им: «В России каждый день церковь открыта. Мой сын все время служит, всегда в храме». Почему у нас на Украине не так?
Первое время Витя служил в лавре. Потом его направили на Охту, строить церковь. Нигде так быстро не строят храмов. У нас на Украине очень долго строят церкви. 

Он переживал за меня. Знал, как я его берегла. Писал мне: «Мама, это твои маленькие молитовки сделали меня таким. И что поступил в семинарию, и что храм теперь есть, и что скоро его построили, и что друзья хорошие. Это все твои маленькие молитовки…» 

Витя всегда переживал за Церковь, за своих прихожан. Он все раздавал людям, ему ничего было не надо. Когда приходили в храм люди, он всем уделял внимание. Он говорил мне: «Мама, я должен им помочь. Я пришел, чтобы людям помочь. Господь поставил меня исцелять людские души». 

Я всегда Бога благодарила, что Он помог мне воспитать такого сына. 

Мария Кирилловна Ерошенко 

«У него был дивный дар любить своих прихожан…»

Своего будущего супруга я впервые встретила под праздник Успения Пресвятой Богородицы в 1986 году. Было это так.

После второго года обучения на регентском отделении Санкт-Петербургской духовной академии я проводила успенскую службу в академическом храме во имя апостола Иоанна Богослова. В церковном хоре пели абитуриенты и семинаристы. Начали служить. Вижу вдруг, один юноша передвигается по хору с одного места на другое. Обратилась к нему: «Молодой человек, вы стояли в басах, перешли в теноровую партию. Почему?» – «Я ищу себя, ищу место, где мне будет удобно петь». – «Теперь определились?» – «Да». Уже не помню подробности, но после службы он подошел ко мне. Этого абитуриента звали Виктор Ерошенко. 

В праздник Успения Пресвятой Богородицы абитуриентам объявили результаты экзаменов. Виктор был несказанно рад, когда узнал, что зачислен в семинарию. Потом как-то владыка Ионафан (сейчас архиепископ Херсонский и Таврический, а в наши студенческие годы он был регентом мужского хора духовных школ, а я – уставщиком этого хора) сказал мне: «Один юноша подошел ко мне и говорит: хочу петь в хоре. Пойдем, послушаем его». Надо сказать, что семинаристы часто избегали хора как лишней нагрузки к учебному процессу. А этот молодой человек сам попросился в хор. Пошли мы его прослушать. Слух у Виктора Ерошенко был, но он не имел сильного и яркого голоса. А желание петь было велико. Регент поставил его во вторые тенора мужского хора. 

Наша с Виктором дружба завязалась в день апостола любви святого Иоанна Богослова – в престольный праздник нашего академического храма. Помню, после концерта он помог мне собрать, сложить и отнести ноты, а потом впервые попросил позволения проводить меня. Общежитие регентского отделения находилось тогда на Таллиннской улице. Мы шли с Виктором пешком через мост Александра Невского и все это время вели беседу. Разговаривая, я отметила в нем обаяние, необыкновенно чарующую манеру общения, широкую эрудицию, но самое главное – доброе сердце, что важнее всего для будущего священника. 

Витя очень поддержал меня, когда я приехала с похорон папы. Благословение на брак мы получили у отца Иоанна (Крестьянкина). 5 июня 1988 года в храме апостола и евангелиста Иоанна Богослова Санкт-Петербургских духовных школ мы обвенчались. 

После рукоположения в диаконы Виктора направили в Князь-Владимирскую церковь поселка Лисий Нос под Петербургом. К тому времени я уже служила там регентом. Он прошел хорошую школу у тогдашнего настоятеля храма протоиерея Олега Бекаревича († 1997). Это был строгий пастырь старой традиции, он был требователен к себе и к окружающим, любил дисциплину. Потом мой батюшка говорил: «Пройдя школу отца Олега, дальше делать уже нечего». Практические уроки настоятеля дали даже больше, чем теория в семинарии. Супруг рассказывал, что отец Олег делился самым сокровенным, что касалось богослужения, все тонкости раскрывал, на всех важных моментах заострял внимание. Он не гнушался никакой работой по храму. Батюшка считал, что все должности в храме почетные и священник всеми ими должен владеть и не говорить, что, мол, это не мое настоятельское дело. 

Священническую практику отец Виктор проходил в Александро-Невской лавре. А с 1989 года он был назначен штатным священником лавры. Общение с лаврскими батюшками было для отца Виктора кладезем духовным, из которого он не уставал черпать. Встреча с каждым из них давало что-то свое. Батюшка как на крыльях летел в лавру. «Наташа, – говорил он мне, – я как в раю нахожусь, там такие батюшки интересные, такие любвеобильные». Духовенство в лавре было очень сплоченное, друг ко другу очень внимательное. А когда прихожане обращались с трудноразрешимыми вопросами, священники собирались вместе, чтобы решить, что лучше посоветовать тому или иному человеку. Это тоже была большая школа. 

Когда было принято решение о том, что лавра станет действующим монастырем, лаврских священников перевели на разные приходы. Отец Виктор был назначен настоятелем домовой церкви святого Димитрия Солунского по адресу: ул. Ушинского, 5. Служа там, он готовил закладку Успенского храма на Малой Охте. В декабре 1996 года его назначили настоятелем Успенского прихода и освободили от храма на Ушинского.
Время служения в деревянной часовенке на Охте – особенное. Здесь начал складываться наш приход. В часовне мы ближе познакомились с ктитором Успенского храма Валентином Леоновичем Ковалевским, его помощниками. С этой деревянной церковкой и у нас, и у многих прихожан связано немало сокровенных переживаний. Много было радости там, но и трудностей хватало. 

Закончились общестроительные работы, начались отделочные, и за пять месяцев до освящения храма Господь послал нам ребенка. Врачи мне ставили диагноз: опухоль, направили к онкологу, а тот установил беременность. Батюшка тогда сказал: «Будет у нас Кирилка». 

У них с сыном была такая нежная любовь друг к другу, что порой я даже ревновала. «Сыночек, – говорил батюшка Кирилке, – я тебя 40 лет ждал». 

В последние годы батюшка тяжело болел: он страдал от аллергии, мучили сильные боли в ногах, опоясывающие боли в животе. Он очень похудел, ослаб. Аллергия изматывала и истощала его, к тому же она вызывала отек носоглотки, и ему было трудно служить, особенно произносить богослужебные возгласы. В последнее время он часто говорил: «Я еле-еле отслужил»… Но, несмотря на это, после службы он по несколько часов уделял прихожанам. У него был дивный дар любить своих прихожан… 

Думается, болезнями Господь готовил батюшку к вечной жизни, очищая от земных пристрастий.
Он и ночью не отдыхал. Постоянно думал о делах храма… 

А в самый последний день своей земной жизни батюшка стал каким-то по-особенному умиротворенным. Помню, это удивило меня тогда… Мы поехали в храм. Батюшка поднялся к мастерам на леса посмотреть мозаику, а меня послал приготовить для них ужин. Мы с Кирилкой просились подняться с ним, но он не разрешил, сказав: «Скоро вы ее увидите…» И мы увидели ее, действительно, очень скоро… Когда через несколько минут ветер обрушил леса вместе с батюшкой… 

Икона Божией Матери «Державная» на фасаде Успенского храма стала, можно сказать, венцом жизни моего дорогого супруга. Батюшка часто бывал в мастерской, где велась работа над мозаикой. Вместе с художником Александром Колодием, автором мозаики, они чрезвычайно внимательно выбирали смальту на заводе. Но особенно заботился батюшка о том, чтобы удался на иконе лик Пресвятой Богородицы. «Понимаешь, Саша, – говорил он художнику, – люди, глядя на образ, должны ощущать присутствие Самой Пречистой Девы. Пусть в первый раз человек посмотрит на мозаику как на произведение искусства, но потом у него должна возникать потребность перекреститься, войти в храм Божий». Оба они вложили в эту икону часть своей души, трудясь ради прославления Божией Матери. 

Наталья Ерошенко 

Наш пасхальный батюшка

С отцом Виктором я служил почти три года, последние в его жизни. Мы вместе сослужили Божественную литургию, я видел его почти каждый день, это было очень тесное общение. Особенностью отца Виктора было то, что он никогда не предавался унынию, это был очень радостный и жизнелюбивым пастырь. В наше время далеко не многим, можно даже сказать, что почти никому не свойственно это качество – жить радостью, жить надеждой, быть полным оптимизма. Обычно мы, сталкиваясь с проблемами и трудностями, начинаем сетовать, жаловаться, роптать. 

Конечно, бывало, что и отец Виктор расстраивался или возмущался чем-либо, но это быстро проходило, тучки рассеивались, появлялось солнышко, и мы снова видели улыбку на его лице. Думаю, эта черта батюшки не просто человеческое качество его характера, а некое духовное свойство его как христианина и священника. У всех священников, у всех людей есть какая-нибудь основная, существенная черта. Вот нашего отца Виктора можно было бы назвать пасхальным батюшкой. Не только потому, что любимым его праздником было Светлое Христово Воскресение, это и для многих так. Но он как-то умел сохранять пасхальное настроение и своей жизнью передавать его другим, мы этому свидетели. Он не просто любил Пасху, он ее ожидал с нетерпением, с каким-то особенным чувством. Он считал до нее дни, и нас в алтаре призывал к тому же. И с Рождества Христова мы начинали готовиться к Светлой Пасхе. Действительно, Пасха для христианина – исполнение всех чаяний и надежд, полнота жизни. Господь дает нам такую радость, которой нет предела. И отец Виктор жил этой радостью сам, и, что особенно важно, всем другим помогал радоваться вместе с ним, чтобы всем окружающим стало светло. 

Верю, что Господь в Царстве Небесном даровал ему то, к чему он стремился в жизни: достигнуть той пасхальной, непреходящей радости, вечной Пасхи и дерзновенной молитвы за всех нас. 

Иерей Константин Головатский,
священник Успенского храма 

Духовное возрастание

Батюшка был удивительным человеком… Поступки, которые он совершал, можно назвать дерзкими. Это и написание иконы воина Евгения Родионова, и создание памятных знаков, таких как памятник воинам, погибшим на Кавказе, – очень смелый поступок. И, наконец, установление на фасаде Успенского храма иконы Божией Матери «Державная»… 

Мы познакомились с отцом Виктором, когда было принято решение построить храм в память о жителях блокадного города, маленьких детях и пожилых людях, переживших это горе. Существовали такие воспоминания, которые требовали воплощения именно в виде Божиего храма… Батюшка тогда был молодым, энергичным, веселым, ничем особым не отличавшимся от других… И на наших глазах через строительство храма, через создание общины, через общение с людьми, через совершение богослужений и церковных таинств он совершенно изменился, стал настоящим духовным лидером. Он вырос в мощного пастыря, обладающего значительной духовной силой. Думаю, что его жизнь можно назвать подвигом. За те 42 года, которые ему были отмерены, он очень много успел сделать. Он очень торопился и жил год за пять.
И сама смерть его… Батюшка с художником и мастерами собрались наверху, на вышке. Начался дождь, они спустились. Когда дождь закончился, решили подняться еще раз осмотреть мозаику. Необъяснимым образом поднялся вихрь, который снес эту вышку… И погиб сразу только батюшка (через два месяца скончался и автор мозаики иконописец Александр Колодий.)… 

Похоронили отца Виктора на территории храма, в красивом и самом любимом им месте, рядом с памятником воинам, погибшим на Кавказе, на котором выбиты слова апостола Павла: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонения, или голод, или нагота, или опасность, или печаль… За Тебя умервщляют нас всякий день. Считают нас за овец, обреченных на заклание…» Такое место надо заслужить, и он своими трудами и всей своей жизнью заслужил его. 

Валентин Ковалевский,
председатель приходского совета Успенского храма

«Дни земные скоротечны...» 

До того как переступить порог Успенского храма, я много слышала об отце Викторе, но суета житейская и многое другое отдаляло встречу с батюшкой. 

Первая встреча… Я проспала и пришла в храм к Херувимской песне. Батюшка стоял у престола с воздетыми руками. Пел чудный хор. Все люди молились. Лучи солнца необыкновенно освящали храм. Была особая, непередаваемая атмосфера… 

По окончании службы я, как и все, пошла ко кресту. Я стояла и наблюдала за батюшкой: как он был ко всем ласков, внимателен, доброжелателен. Все обращались к нему со своими вопросами, и он подолгу со всеми беседовал. Примерно через час подошла и моя очередь. 

У меня было много вопросов, на которые я не могла найти ответа. И вот я подхожу к батюшке, он с доброй улыбкой кладет руку мне на плечо и говорит: «Не полезно много спать, грешной плоти уступать». Я растерялась так, что не могла сдвинуться с места… А он смотрит на меня и продолжает: «Я буду всегда рад видеть вас в нашем храме, приходите и с вопросами, и просто помолиться». Я вышла из храма, а его слова и голос звучат в голове. Достаю зеркальце, смотрю на себя и следов сна на лице не нахожу. Задумалась я, откуда же батюшке известно, что я проспала?

С того дня я стала в выходные дни, а порой и в будни приходить в храм. Вскоре познакомила и моего супруга с отцом Виктором. Мой муж отметил, что батюшка очень общителен, прост, обладает чувством юмора, он интересный собеседник и имеет талант психологически верно уловить характер и индивидуальность обращающегося к нему. 

Муж часто и без меня стал заезжать к отцу Виктору. От батюшки он всегда привозил домой книги. Мы стали каждый месяц причащаться в Успенском храме. Сильно полюбили милого нашего батюшку. С радостью встречали батюшку с матушкой у себя дома. На каждое дело мы брали благословение батюшки, всегда дорожили его советом и боялись его ослушаться. Воцерковленными стали и наши взрослые дети. Много можно рассказать чудесных случаев, но это касается сугубо нашей семьи. 

В начале августа 2004 года в нашей семье произошли большие перемены, мужа перевели работать в Германию, у нас родился внук. 6 августа мы приезжаем к батюшке, а он всю нашу долгую беседу был задумчив, тих, глаза его смотрели вниз. Он благословил нас 9 августа, в праздник великомученика Пантелеимона, причаститься. 

В тот день после богослужения отец Виктор проводил нас до машины. Мы расставались со слезами, но надеялись, что скоро увидимся. Разговаривая, пригласили его приехать через месяц в Германию. Просили, чтобы он взял отпуск, а отец Виктор в ответ и говорит нам: «Дни земные скоротечны, вряд ли мы увидимся. Скоро сложим свои кости. И душа на суд предстанет…» И замолчал. Позвал матушку, она гуляла с сыном. Пока она подходила к нам, он продолжил: «Богу молитесь. От плохого уходите в сторону и помните, что Бог судит, в чем застанет». Мы попрощались и отправились. Слова батюшки врезались в память. Едем и рассуждаем между собой: почему он был так нерадостен, к чему были произнесены им эти необычные слова, так удивившие нас. 

11 августа получили мы ответ на наши переживания… 

Мы с уверенностью можем сказать, что в сердце каждого человека, который хотя бы раз видел отца Виктора, останется память о том, как излучалась от батюшки любовь и доброта. 

Петр и Алевтина Леоновы со чадами 

«Если что случится, мы сразу пойдем к батюшке…» 

Мы пришли в деревянную часовенку, потому что это была ближайшая церковь к нашему дому. Мы только стали воцерковляться, не зная ничего: как молиться, как исповедоваться, как причащаться. Пришли из мира озлобленного, сами такие же несмиренные. 

Батюшка удивительно тонко увидел наше состояние и протянул нам свою руку, чтобы удержать и направить. Однажды отец Виктор сказал: «Когда начинает действовать призывающая Божия благодать, человек видит, что попал в огромный и удивительный мир, наполненный сиянием, мир, в котором ему все дается почти даром. Но потом Господь ждет, чтобы человек сам начинал работать». 

Отец Виктор нашел удивительный способ, чтобы мы не отпали от Церкви. Он предложил мне, грешной, потрудиться в часовенке. По вечерам муж приезжал встречать меня, и отец Виктор всегда находил время с ним поговорить. Так же было и с детьми. Наши девочки любили батюшку, слушались его, поверяли ему тайны своих детских душ. 

Всегда удивляло его умение найти слова, от которых душа успокаивалась. А порой он все видел и без слов. Помню, как-то вечером пришла моя старшая дочь в храм убирать подсвечники. Ей 13 лет, проснулся дух противоречия, ей захотелось самоутверждаться. Она надулась, готова убежать из храма. Батюшка подошел к ней, молча положил руку на голову. Вижу, что ее недовольство исчезает, как сдутый шарик. Она опустила голову, лицо становится спокойным. Отец Виктор так и отошел, не сказав ни слова. 

В часовенку, особенно в летнее время, заходило немного народа. Однажды пришла женщина, батюшки не оказалось, и она поведала мне такую историю. 

Некоторое время назад ее родственники должны были поехать в дальнюю дорогу на машине. Они уехали, а она зашла в часовню, и отец Виктор отслужил молебен о путешествующих. Оказалось, что как раз в это время ее родственники попали в аварию. Как сказали, их спасло только чудо, потому что в таких автокатастрофах живых не остается, а они все живы. 

Батюшка молился за всю свою паству и за каждого из нас в отдельности.

Однажды батюшка сказал: «Столько дел надо успеть переделать, а хочется только одного – молиться». 

Как-то у нас зашел разговор с детьми о том, что в жизни может случиться все и они могут остаться без мамы и папы. Не сговариваясь, девочки сказали в один голос: «Мы тогда сразу пойдем к батюшке…». 

Раба Божия Елена

Жертва за нас

Батюшка наш в людях видел лучшее, и все невольно подтягивались, чтобы оправдать доверие. Ко всем относился как к родным, вот люди и откликались всей душой, стремились к нему. Как-то грязненький нищий повадился у стен церкви подаяния просить, а от самого частенько перегаром тянуло. Раз и в сам храм на вечерней службе забрел, встал возле меня и стал деньги канючить. Я засомневалась: душок его выдавал. «Погодите, – говорю, – спрошу у батюшки». Старик недоволен: «Чего еще спрашивать?» Батюшка же мне ответил: «Хлеба можно дать». – «А денег?» Ответ уже напористей: «Хлеба». Сам подозвал оборванного, потолковал с ним ласково, и вдруг вижу: нищего маслицем помазывает, тот отходит с умиленным и растроганным лицом, слезы градом катятся. Я после неоднократно его видела в храме, уже трезвого.
Серьезно батюшка относился к самым «малым» вопросам и просьбам. Дочка моя (ей было четыре года), прикладываясь к иконе Успения Пресвятой Богородицы, спросила, отчего это ангел руки одному человеку отрубает. «Где?! – изумилась я. – Вот уж никогда не приглядывалась». Батюшка, отвечая на вопрос малявки, низко присел к ней и очень серьезно поведал всю историю. 

Батюшка занимался множеством дел по постройке храма, принимал деятельное участие в судьбах прихожан и вел много еще дел, о которых я могу только догадываться. Он часто бывал занят, иногда прямо-таки проносился мимо, едва успеешь благословение взять. Его все «разрывали на части», как выразилась моя подруга; для серьезного разговора порой подолгу приходилось выбирать время и возможность. Но батюшка никого не отвергал, не отмахивался. Если горе настоящее приключилось, он сразу видит, найдет возможность выкроить время. Если дело важное, но пока «терпит», то скажет ласково: «Вот мне туда-то надо на часик съездить, а ты помолись здесь пока». Иной раз «часик» в три выливался, так что, если дело у тебя пустяковое или праздное, не станешь дожидаться, а если важное, то найдешь возможность поговорить. Смирение вырабатываешь да помолишься вволю. 

Батюшка научал и приучал очень постепенно к молитве, к насыщенной духовной жизни, дабы мы духовно возмужали и укреплялись, навыкли к здравому рассуждению и испытанию совести, чтобы могли за себя постоять перед напором страстей и искушений да и других поддержать. Постепенно молитва становилась правилом жизни, на службы и вечерние уже влекло, не говоря уже о воскресных литургиях. Радость от общения с Господом была истинная, и прихожанам передавалась, все молились «единым сердцем». 

После службы чувствовалось внутреннее изменение: и укоры семейных добродушно перенесешь, и «острые углы» домашних сгладишь, и к ближнему с любовью отнесешься. 

По себе и знакомым знаю, что истинные, духовные причины происходящего батюшка вопрошающему не всегда прямо открывал, а деликатно старался подвести к выводам самого человека, порою месяцами; чтобы совесть и покаяние пробудить. 

Отец Виктор вослед Господу прошел путем жертвенной любви. По попущению Божию лукавый подстроил батюшкину гибель. Но я верю, что смерть его трагическая не напрасна, она была жертвой за нас; и мы приобрели горячего молитвенника у Божиего Престола

 Раба Божия Наталия 

«Не благословляю умирать…» 

Не сосчитать встреч с отцом Виктором, не выразить словами благодарность за его труд, за терпение и любовь, с которыми он служил и вел нас, новоначальных и несмышленых. 

Жизнь наша переменялась, мы становились другими людьми. В храм хотелось зайти каждую свободную минуту. Шли с любой проблемой, зная, что батюшка очень рад видеть именно тебя. 

После службы, после акафиста завязывались беседы о разном, возникали вопросы, просьбы. Однажды кто-то сердечно так попросил: «Батюшка, вы уж отпойте нас здесь, когда время придет». А батюшка улыбается, глаза искрятся, как всегда, и говорит: «Да что вы, мои дорогие, живите! Не благословляю умирать». И повторяет потише: «Не благословляю умирать…» 

Тянулись к отцу Виктору и близкие наши, которые знали его по нашим рассказам. Крестить кого – к нашему батюшке, освятить – к нему, на праздник – в наш храм. 

В одной из первых проповедей в новом храме отец Виктор назвал наш маленький деревянный храм ковчегом, в котором Господь спас нас в бурях 1990-х годов. И не уставал повторять нам батюшка: «Изучайте Священное Писание, не просто читайте – изучайте». Говорил: «К нам будут приходить новые люди. Будьте ко всем внимательны, ласковы, никого не оттолкните». 

Одна встреча с батюшкой постоянно вспоминается и согревает душу. Подхожу к храму, тихо, безлюдно. Только что взошла травка, и вот вижу: батюшка ходит медленно, оглядывает всходы и раскидывает семена. Улыбается приветливо: «Вот, не все взошло…» 

Низкий поклон батюшке за все, что так щедро посеял он в наших душах, за все, что оставил нам. Вечная память отцу Виктору, Царство ему Небесное. 

Раба Божия Людмила

Святая равноапостольная Мария Магдалина, моли Бога о нас!

(Записки свечницы.)

В середине октября закончился ремонт в храме святой равноапостольной Марии Магдалины. Наш настоятель отец Сергий распорядился открыть храм для желающих помолиться и совершать в нем таинство крещения. Хотя устроение внутреннего убранства продолжается, но уже затеплилась здесь молитвенная жизнь прихода: батюшки совершают таинство крещения, служительницы и прихожанки читают Псалтирь, акафисты, заходят люди ставят свечи и творят молитву.

Иконостас храма - часовни святой равноапостольной Марии Магдалины. Фото 2015 г.

Зашли проведать любимый храм старейшие прихожане – одобряли ремонт, вспоминали первого настоятеля нашего прихода отца Виктора – его удивительный дар дать почувствовать каждому прихожанину, а прихожан уже было внушительное количество, что он важен и нужен в приходе, вспоминали прежнее внутреннее убранство храма.

Когда повесили на ограде растяжку, гласившую, что храм святой равноапостольной Марии Магдалины открыт, стали заходить люди с улицы. Зашла женщина в возрасте примерно шестидесяти лет, которая по каким-то причинам перестала ходить в храм. Она вспоминала, что храм – часовня вначале стоял ближе к нынешнему бизнес центру и в конце 90-х в него набивалось по праздникам огромное количество народу и она до сих пор мучается  вопросом: каким образом все жаждущие Слова Божьего, в том числе и она, там помещались и умудрялись в тесноте выстаивать всю службу. Женщина заказала требы, купила молитвослов для детей и ушла в приподнятом настроении. В ближайшее воскресение я увидела её на литургии в главном храме.

Заходят во вновь открывшийся храм люди далекие от Церкви – благо храм стоит вблизи от дороги. Так заглянули к нам давние жители Малой Охты – пожилая чета. Мужчина внимательно осматривался и больше молчал, а вот женщина рассказала много интересного: вспоминала время, когда на месте нашего храма в советские времена стоял кинотеатр «Рассвет» и она девушкой любила бегать туда тайком на сеансы новых фильмов. Тайком, потому, что бабушка всегда была против этих походов « в кино». И только повзрослев, женщина узнала причину бабушкиного недовольства - кинотеатр был перестроен из церкви и бабушка, в молодости ходила молиться в красивый каменный храм Марии Магдалины. А на кладбище, существовавшем при церкви, были похоронены практически все родственники их большой семьи. Перед уходом мужчина и женщина горячо благодарили всех воссоздателей храма, мне было радостно сознавать, что жители Охты оценили труды наших ктиторов и настоятелей храма. В полной мере оценить эти усилия предстоит потомкам, ведь как и в прежние времена нашему народу нужна молитвенная помощь святой Марии Магдалины после многих лет безбожной жизни, растерявшему православную веру, прельщенному западными « ценностями». Через рассказ охтинки я не только поняла, но и почувствовала что такое связь времен: прошлое никуда не ушло – оно рядом с нами. Захотелось вновь заглянуть в историю и может быть раскрыть малоизвестные страницы храма святой равноапостольной Марии Магдалины на Малой Охте.

Храм во времена Петра 1.

Существует предание, что именно Петр Первый отдал приказ, примерно в 1720-м году, построить близ покоренной шведской крепости Ниеншанц деревянный храм в честь Марии Магдалины, что кажется вполне достоверным. Святая Мария Магдалина превзошла в своем бесстрашном следовании за Спасителем на Голгофу даже ближайших учеников Христа. Именно образ такого стояния в вере нужен был подданным царя, служившим и просто проживавшим на границе противостояния России и Швеции, на границе противоборства двух мировоззрений. Противоборство же было серьезным. Известный знаток истории Санкт-Петербурга М. И. Пыляев писал о том, что русский язык был довольно распространен на территории нынешнего Санкт-Петербурга и его окрестностей во время шведского владычества. В Стокгольме была учреждена русская типография с целью печатать и распространять между православными жителями Карелии и Ингерманландии лютеранские духовные книги. Позже политика шведов стала ещё жестче и правительством поддерживались насильственные меры против православия, православных христиан склоняли к вступлению в лютеранскую веру против их воли.

В 1714 году в Ниеншанце и его окрестностях поселились новые жители, высланные по указу Петра из других городов Российской империи. «Поселились они на том месте, где раньше было шведское строение, по берегу вниз Невы – реки, другие построили себе дворы повыше города, на том месте, где было шведское наружное крепостное строение. Слобода эта теперь Малая Охта, остатки же города Ниеншанца приходятся между Большой и Малой Охтой.» - сообщает М. И. Пыляев («Старый Петербург», 1887г.). В одних источниках утверждается, что на месте нынешнего храма первоначально была поставлена часовня святой Марии Магдалины, в других сообщается, что был построен деревянный храм.

Храм во 2-й половине XVIII – XIX веке.

Каменная церковь святой Марии Магдалины выстроена в 1778-1782 годах при императрице Екатерине II неизвестным архитектором. Храм был однопрестольным, с деревянным куполом, увенчанным луковичной главкой. К сожалению, изображений этого храма, как и деревянного, не сохранилось. Население окрестной слободы, достигавшее нескольких тысяч человек, было очень набожным, часто ходило на службы, хорошо знало устав.

Вид Александро-Невской Лавры со стороны Охты. Гравюра И.А. Иванова. Нач. XIX в.

В 1849 году на пожертвования прихожан церковь начали перестраивать сначала архитектор В. Ф. Небольсин, а затем К. Я. Маевский, потратив 30 тыс. руб. серебром.
В 1851 г. на средства купцов был выстроен левый придел во имя святого Иоанна Златоуста, позже - правый во имя святого благоверного князя Георгия Владимирского, а также был возведен каменный купол. Тогда же у храма появилась двухъярусная колокольня, завершавшаяся остроконечным шатром. 30 марта 1857 года состоялось освящение главного престола перестроенной церкви. Основной объем храма имел вид четверика, увенчанного небольшими главками на высоких барабанах. Приделы друг от друга отделялись перегородками, что позволяло служить одновременно литургию и панихиды. Охтяне сделали двухъярусные золоченые резные иконостасы, в которых было несколько старинных икон, прежде всего - Божией Матери. На одном из канунников находился крест с мощами, некогда подаренный Александру I Константинопольским Патриархом.

Храм равноапостольной Марии Магдалины на Малой Охте. Фото. Конец XIX – нач XX в.

Благотворительное общество.

В 1878 году при храме было основано благотворительное общество, которое содержало женскую богадельню для престарелых и неимущих женщин в возрасте от 50 лет, четыре одноклассные церковно-приходские школы, в которых обучалось более 225 детей обоего пола. Там же был организован вечерний класс черчения и рисования для учеников ремесленных мастерских, где получали профессиональное образование дети из бедных семей. В 1910 председателем общества был Г. Ф. Ракеев (он же возглавлял Попечительство для сбора пожертвований на ремесленное образование детей); затем – П. А. Романовский. Секретарем общества в эти годы был диакон храма С. П. Песков.

Нужно заметить, что на Охте до революции 1917 года располагалось большое количество благотворительных учреждений. Малоохтинский проспект можно было бы смело назвать проспектом Милосердия, а Охту районом Человеколюбия

В 1890 на участке по адресу Малоохтинский пр., д. 49 известный в городе благотворитель Михаил Георгиевич Петров учредил в память о своей супруги «Убежище для десяти неимущих женщин» и дешевые квартиры «Михаила и Елисаветы Петровых». Убежище размещалось в трехэтажном доме с нижним каменным и двумя верхними деревянными этажами (не сохранился). В 1897 году на этом же участке Петров построил новое здание на 16 квартир. В 1902 году при убежище и дешевых квартирах М. и Е. Петровых была основана детская столовая, существовавшая на пожертвования Петрова и субсидии городского общественного управления. Столовой могли пользоваться дети, которые учились в расположенных рядом начальных училищах или жили в дешевых квартирах. Сейчас единственное из сохранившихся на этом участке зданий, принадлежавших некогда убежищу и дешевым квартирам «Елисаветы и Михаила Петровых», находится в ведении правобережного участка ГУП «Ленсвет».

Здание, принадлежащее правобережному участку ГУП «Ленсвет», ранее здесь располагалось одно из благотворительных учреждений. Фото. 2016 г.

По адресу Малоохтинский пр. д. 51 на средства М. Г. Петрова был построен городской училищный дом святого благоверного князя Георгия Владимирского. Училищный дом с сиротскими классами был посвящен небесному покровителю отца жертвователя – Георгия Петрова. (Правый придел храма святой Марии Магдалины посвящен этому же святому, так что можно сделать предположение, что одним из жертвователей на постройку храма был отец Михаила Георгиевича). Позже в названии заведения появилось имя его устроителя Михаила Георгиевича Петрова. В доме, построенном в 1893 – 1895 годах, размещались два начальных городских училища и лечебница для приходящих. На боковом фасаде и поныне сохранился контур существовавшей мозаичной надписи «Городская лечебница для приходящих». На углу дома находится ниша, где стоял киот с иконой святого Георгия Владимирского. Икона была расположена так, что лик святого был обращен к храму святой Марии Магдалины. Ныне здесь располагается социальное учреждение - Малоохтинский Дом Трудолюбия. Архитектором здания является Гешвенд (Geschwend) Александр Романович.

1. 2.

1. Городской училищный дом святого благоверного князя Георгия Владимирского, ныне Дом трудолюбия. Фото XXI в. 2. Икона святого благоверного князя Георгия Владимирского – день памяти 17 февраля.

На этом же участке в каменном двухэтажном здании размещалось еще одно благотворительное учреждение, устроенное радением М. Г. Петрова, – городской сиротский приют имени М. Г. Петрова (не сохранился). Здание было построено в 1901 году архитектором Н. А. Виташевским и находилось ближе к Неве. Приют предназначался для детей-сирот «обоего пола», учившихся в расположенных рядом учебных заведениях – церковно-приходской школе или в начальном училище. Здесь жили дети-сироты не только с Охты, но и из других частей города. Приют тоже находился в ведении Императорского человеколюбивого общества и содержался М. Г. Петровым.

.

Сиротский приют. Фото. XIX – нач. XX в.

В сохранившемся до нашего времени здании на Малоохтинском пр., 55, располагался сиротский дом. Его построили в 1902 году архитекторы А. И. Гешвенд и Н. А. Виташевский. В нем располагались приют для 30 мальчиков и 45 девочек в возрасте от двух до семи с половиной лет и убежище для 25 пожилых женщин. Приют и убежище, открытые 1 августа 1909 года, находились в ведении Императорского человеколюбивого общества. Попечителем приюта состоял статский советник К. А. Виноградский, почетной попечительницей В. С. Меняева.

Малоохтинский пр., д. 55., Фото. XXI в.

Здание, принадлежавшее храму.

Здание расположенное в доме 53 по Малоохтинскому проспекту ранее принадлежало приходу церкви Марии Магдалины. Архитектор Попов Яков Игнатьевич. Построено здание в 1903 году в стиле эклектика. По данным справочника "Весь Петербург на 1896 г" (Отдел IV стб.390) участок № 53 уже в 1896 году принадлежал "Мало-Охтенской церкви". В 2001 г. дом включён КГИОПом в "Перечень вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность". Точно неизвестно в каком назначении использовалось здание, но предположительно в нем также располагались благотворительные заведения, есть мнение краеведов (Стебловой Н. П.), что в здании проживали священнослужители с семьями. Сейчас здесь находится отделение банка ВТБ – 24.

1. 2.

1. Малоохтинский пр., д. 53., Фото. XIX – нач. XX в. 2. Малоохтинский пр., д. 53., Фото. XXI в.

Малоохтинское кладбище.

При храме существовало довольно обширное кладбище. Кладбище начиналось сразу за церковным алтарём и тянулось в восточном направлении. Это был скромный пригородный некрополь, где хоронили главным образом местных жителей. Исторических захоронений насчитывалось на Малоохтинском немного. Это, прежде всего, могила живописца А.П. Боголюбова, основателя Радищевского музея в Саратове, и его матери Ф.А. Боголюбовой-Радищевой (дочери писателя А.Н. Радищева), лейб-хирурга П.А. Нарановича, поэта и драматурга Е.Ф. Розена, архитектора И.П. Ропета (Петрова), церковного просветителя и педагога Х. А. Белкова, известного охтинского благотворителя, вышеупоминаемого М. Г. Петрова. Около церковного алтаря скромный крест отмечал могилу писателя Н.Г. Помяловского.
После революции на Малоохтинском почти не хоронили, хотя церковь продолжала действовать. В декабре 1917 г. кладбище осмотрела специальная комиссия, которая признала его переполненным, а также отметила, что «по проекту планировки этого района намечено продолжить Средний пр. М. Охты через кладбище, присоединив в будущем восточную часть кладбища к центральному парку». После публикации в газетах постановления о закрытии в Леноблисполком пришло письмо от жителей Малой Охты, протестовавших против такого решения. Они отмечали, что в запущенности «виноват исключительно орган, в ведении которого находится кладбище. Во время последних десяти лет там не было сделано совершенно никакого ремонта мостков, забора и очистки канав для стока воды… Забор кругом кладбища в тяжёлые годы отсутствия топлива расхищен, а животные (коровы и овцы), имея свободный доступ на кладбище, портили растительность и раскапывали холмы на захороненных местах. Пьяные компании молодёжи производили самым отчаянным образом поломку прекрасных памятников, имеющих давность более 100 лет…».
Заявление, по советскому обычаю, Леноблисполком отослал в ту самую организацию, на которую жаловались охтяне, - Гороткомхоз, в чьём ведении состояли городские кладбища. Там решили: заявление «удовлетворению не подлежит», т. к. «закрытие кладбищ производится на основе заранее выработанного плана». В духе времени политический выпад коммунальщиков: «По мнению работников похоронного отделения, указанное заявление граждан написано по инициативе духовенства, обслуживающего кладбище и рискующего потерять источник дохода после его закрытия».
Кладбище закрыли, но окончательно погибло оно чрез 10 лет. В мае 1938 г. в связи с планом реконструкции Охты вышло постановление о закрытии Малоохтинской церкви и её сносе в шестимесячный срок. Одновременно было решено «ликвидировать все могильные сооружения по всему кладбищу». Малоохтинское кладбище перестало существовать, хотя церковь чудом уцелела.
Некоторые исторические захоронения были перенесены с Малоохтинского в музейные некрополи. На Литераторских мостках оказался Н.Г. Помяловский. Памятник барону Е.Ф. Розену (без праха), автору либретто оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя», находится вблизи могилы композитора в Некрополе мастеров искусств. Туда же перенесли прах А.П. Боголюбова.

Малоохтинское кладбище. Фото. XIX – нач XX в.

Карта Малой Охты. XIX в.

Писатель Н. Г. Помяловский.

Вспоминая историю храма святой равноапостольной Марии Магдалины нельзя обойти имя известного писателя Николая Герасимовича Помяловского.

Портрет Н. Помяловского. Художник Н. В. Неврев. Холст, масло. Государственный Литературный музей.

Интерес к книгам писателя не угасает по сей день. Жизнь и творчество Помяловского ярко отражают трагическую судьбу русской культуры, русской истории. Собрание сочинений Помяловского выдержало несколько изданий, издаются отдельные книги, именем писателя названы улицы во многих городах России: Санкт- Петербурге , Воронеже, Волгограде, Иркутске и других.

.

Николай Герасимович происходил из семьи русского духовенства. Отец писателя служил дьяконом храма святой равноапостольной Марии Магдалины с 19 марта 1835 года, был грамотным и основательно знавшим церковную службу священнослужителем. В метрической книге церкви Марии Магдалины под № 25 указано: «У диакона Герасима Помяловского и жены его Екатерины Алексеевой родился сын Николай — 11 апреля 1835 года. Восприемники: Литвин, Александр Евтихиев, диакон Успенской церкви, что на Сенной, и Комарова Варвара Николаевна, жена столоначальника СПБ Духовной Консистории».

Герасим Никитич «был человек добродушный, старавшийся действовать на детей одними советами и кроткими внушениями. Полное отсутствие семейного гнёта благотворно действовало на развитие ребёнка и положило первые основы его самостоятельности в мыслях и поступках» (Б. Городецкий). Отец писателя умер от чахотки на 47-м году жизни (в 1851 г.), оставив большую семью — восемь человек детей. Замечателен тот факт, что после смерти Герасима Никитича заступивший на его место дьякон Леонтьев платил семье своего предшественника 100 руб. 80 копеек серебром в год, «а именно вдове Помяловской до поступления ее в должность просфирни по 14 рублей 40 копеек серебром; и шестерым детям ее, каждому по 14 рублей 40 копеек серебром: дочерям до выхода их в замужество, а сыновьям до определения их на казенное содержание в училище» (Б. Вальбе).

Николай Герасимович оставил очень мало воспоминаний о бытовом укладе родительской семьи. Пробел этот не трудно восполнить по его художественным произведениям, носящим автобиографические черты. В рассказе «Данилушка» он так описывает семейную обстановку: «Данило принес первую клюкву. Кипит самовар на столе. Анна качает люльку; мать стучит спицами; Петруха мастерит какую-то штуку долотом; отец добыл Четьи-Минею и начинает читать о Георгии Победоносце и св. великомученице Варваре. Бывают во всяком более или менее добром семействе тихие, мирные вечера, когда в воздухе веет благодать и кротость; всех посетило лёгкое расположение, нет ни хохоту, ни крику детского. Это не счастье, которое волнует кровь, это — чудные часы жизни, после которых не остается ни утомления, ни пустоты в душе, это — поэзия семейной жизни! В такие минуты, ребенок, утомившись игрой, положит голову на руку; взор его углублен, и не угадать, сознает ли он себя или не сознает. Самовар шумит и свистит; раздается мерная октава [отца]. Данило, забравшись в угол, слушает сказания о великих чудотворцах. У него замирает сердце и, в патетических местах, дрожит слеза на реснице, и потом долго мечтается ему о такой святой и блаженной жизни и представляется уже ему, что вот и его ведут к Диоклетиану, и он читает «Верую», и проводят его через все роды казней и мучений, мечтается ему, что все это он перенесет и переможет, и будет святым».

В 8 лет будущий писатель был определен в Александро-Невское духовное училище, по окончании которого переведен в Петербургскую духовную семинарию. В 1857 году завершив обучение в семинарии, Помяловский поселился на Охте у матери. Ожидая места служения, зарабатывал чтением по покойникам, пением в церкви. В храме Марии Магдалины к этому времени была закончена перестройка. «Малая Поречна имеет довольно красивую кладбищенскую церковь, которая разделяет ее на два края или конца», - пишет Помяловский в рассказе о Малой Охте «Поречане».

В то же время писатель становится вольнослушателем Санкт-Петербургского университета, следит за журналами. Сильнее всего повлиял на Помяловского журнал «Современник», особенно статьи Добролюбова и Чернышевского. Николай Герасимович все больше склоняется к позиции революционных демократов, принимает участие в студенческих волнениях.

Писатель живо интересуется педагогическими вопросами, пишет ряд очерков, а один из них — «Вукол» — печатает в 1859 в «Журнале для воспитания». Размышляя о становлении характера молодого человека, автор приходит к выводу: "Часто и семья, и товарищество, и обстановка, и все случаи жизни, и даже прирождённые наклонности, наследственные пороки — всё направляет человека ко злу, но какая-то спасительная сила противодействует всему, и образуется человек умный и счастливый". Здесь писатель вольно или невольно спорит с носителями теории «заедающей среды», свойственной материалистам и продолжает осмысливать действительность с религиозной точки зрения или хотя бы пытается быть честным в своих наблюдениях.

Помяловский увлекается преподавательской деятельностью в Шлиссельбургской воскресной школе. Он отдается делу с большим энтузиазмом. Благодаря своей эрудиции писатель занял в школе руководящее место. В педагогической деятельности Николая Герасимовича проявилась одна особенность — забота о малоспособных, так называемых «дураках». Он изыскивает разные оригинальные средства преподавания, чтобы все-таки, научить этих малоспособных читать и писать. Обучение грамотности он считал делом первостепенной важности. «Выучив одного, — говорил Помяловский, — я, таким образом, выучу грамоте все его поколение, потому что грамотный отец не потерпит безграмотных детей, а грамотный человек дорогу сам себе найдет». Здесь он обращает на себя внимание своими оригинальными методами преподавания, ему вскоре было предложено место учителя в младшем классе Смольного института, где инспектором состоял известный русский педагог, основоположник научной педагогики в России К. Д. Ушинский. В Институте, несмотря на блестящее начало его педагогической деятельности, дело не пошло; он натолкнулся на рутину и косность (с этими проблемами боролся и Ушинский), которые оказались сильнее его новаторских стремлений. Не желая идти на сделки с совестью, Помяловский Н.Г. бросает учительство, отказывается от обеспечивавшего его места и снова остается без всяких средств к жизни.

Приблизительно в это время была принята редакцией «Современника» повесть «Мещанское счастье» (1861). Писатель становится постоянным сотрудником журнала. Новая дорога приносит ему много свободного времени, большие средства дают возможность вести разгульный образ жизни. В конце того же 1861 г. в «Современнике» появилась вторая его повесть «Молотов», имеющая, помимо своего общелитературного характера, громадное значение для характеристики самого Помяловского. В лице Череванина автор во многом выразил здесь свой собственный образ мысли и даже свою манеру речи. После выхода «Молотова» в декабре 1861 года Тургенев пишет Анненкову: « Я прочел в «Современнике» повесть Помяловского и порадовался появлению чего-то нового и свежего, хотя недостатков много, но недостатки молодости».

В 1862-1863 годах Н.Г. Помяловский пишет и печатает свое наиболее нашумевшее, произведение – «Очерки бурсы», вызвавшее много споров. Прежде чем отдать первый очерк в печать Помяловский долго колебался и чувствовал душевные сомнения. 12 марта 1859 года Помяловский писал своему приятелю Н. А. Благовещенскому: «Я отдумал писать о бурсе, потому что не могу быть беспристрастным в этом деле. Я уже собрал материалы, листов до 16-ти (писчих), составил было и отрывок под заглавием «Долбня», редактор уже согласился отпечатать… Но тут-то я и понял, что не мне предавать бурсу, и выпросил статью назад!..» Однако во время безденежья Помяловский отдал редактору Чумикову очерк.

В этом знаковом произведении писатель отобразил систему образования, царившую в духовных школах первой половины ХIХ века. Наиболее характерными чертами этой системы были «зубрежка», «палочная» дисциплина и «палочное» же благочестие. Студентов заставляли выстаивать долгие службы в храме, часами просиживать в душных полутемных классах, выучивать наизусть отрывки из катехизиса, из произведений греческих и латинских авторов, из Ветхого и Нового Завета, но при этом никакого внимания не уделялось развитию творческого и духовного потенциала студента, скорее наоборот, в учащихся подавлялось все живое, всякие ростки самостоятельной мысли, самостоятельного творчества. « Далеко не всем, кто проходил через эту школу, удавалось вырваться в подлинную науку или подлинную церковность: некоторые выпускники навсегда отходили от Церкви, становясь атеистами и агностиками. В XIX и начале XX веков духовные семинарии несколько раз реформировались, однако изгнать из них «бурсацкий» менталитет так и не удалось вплоть до их закрытия после большевистского переворота 1917 года». ( И. Алфеев).

Писатель должен «изучать всех участников жизни» - такая идея овладевает Помяловским. Свою идею он начинает воплощать в жизнь. Неделями Николай Герасимович пропадает в каких-то трущобах на Сенной, под предлогом изучения типов «отверженных», среди которых он быстро находит себе приятелей и собутыльников. Но писатель начинает сознавать, какая страшная тина его засасывает. Его письма к братьям и друзьям звучат мольбами о спасении. Так, в одном из писем к брату Владимиру он пишет: «Володя, я сильно пью! Возьми меня!.. Если ты не согласишься на этих днях отобрать от меня деньги, я пропью свою душу. Я хвораю уже… Мочи нет и жить, братец, тяжело; хочется хоть в водке забыться, хотя и понимаю, что это не дело. Володя, спаси меня! Иначе, клянусь честью, я погибну!..» Брату приходилось ездить разыскивать Николая Герасимовича в ужасных трущобах. Неоценимую помощь больному писателю оказал поэт Я. П. Полонский, приютив Николая Герасимовича у себя на квартире. Тоске и страданиям Помяловского не было границ.

Картина угасания Николая Герасимовича, весной 1863 года, — потрясающа. Вот как рассказывает об этом А. П. Аристов со слов известного историка А. П. Щапова: «Помяловскому являлся дедушка с книгой в руках, окруженный всеми знакомыми, и укорял громче и громче о его худых поступках, начиная с самого детства, то вдруг разверзался перед ним ад, и там представлялись страшные картины и мучения грешников, куда влекли и его демоны. Он в ужасе становился на колени или бежал и кричал, умоляя чтобы разубедили его, что это не действительность, а призрак… Ты плюнь на все, — твердил с улыбкой Щапов, — это представление и больше ничего». Открывшаяся в ране на ноге гангрена положила конец его короткой жизни. Скончался писатель 5 октября 1863 года, не выполнив многого из своих широких замыслов.

«9 октября множество народа собралось проводить останки Николая Герасимовича. В церковь 2-го сухопутного госпиталя, где находилось тело, невозможно было пробраться. Большая толпа теснилась в церковных дверях и, окружив простые дроги, запряженные парой лошадей, ожидала выноса тела из церкви. В церкви, в простом желтом, крашеном гробу, лежал покойный. В числе пришедших отдать ему последний долг можно было увидеть тогдашних писателей, членов почти всех редакций, было много женщин. Многие из присутствующих плакали. Не допустили поставить гроб на дроги и понесли усопшего на руках. И потянулась за гробом длинная, длинная толпа… Много было учащейся молодежи — студентов медицинской академии, семинаристов, школьников… и наперебой старалась эта пестрая, с виду незатейливая толпа проявить последнюю привязанность к покойному — подержаться за скобку его гроба. А гроб несли попеременно до самой могилы, несмотря на отдаленность Мало-Охтенского кладбища. Неутомимо провожали и несли гроб не только друзья, но и все, знавшие покойного писателя только по его художественным произведениям». (Б. Вальбе)

У матери Помяловского не было денег на похороны сына. Она сообщила об этом Некрасову, который, исхлопотал у литературного фонда необходимую для этого сумму.

Могила Н.Г. Помяловского находилась слева от храма у его алтарной части, между церковью и кладбищенской оградой.

Родные Н.Г.Помяловского во главе с его двоюродной сестрой А.Ф.Вознесенской на могиле писателя. 1913 г.

«Во многих сомнениях Помяловский выбирал для себя вполне определённый критерий: совесть ... Трагедия всей русской культуры (и истории) — в революцию пошло много именно совестливых людей. И причина проста: нравственная жизнь человека принадлежит не духовному, но душевному уровню его бытия. Совесть, великий дар Божий, позволяющий твари ощущать связь с Творцом, хранится и некоторое время главенствует в душе и после разрыва человеческим самоволием этой связи (по инерции своего рода), но, с постепенным угасанием праведного горения, становится готовой служить и любому бездуховному деянию, пока не вырождается в убеждённость: если Бога нет, то всё позволено. Достоевский заметил прозорливо: "Совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного"… В революции соединяются крайности: совестливая праведность с бесовским безудержем. Одних она обольщает видимостью социального идеала справедливости, другие нутром чуют адово родство с нею» - так осмысливает судьбу и творчество писателя российский ученый, богослов и литературовед М. М. Дунаев. Порывая связь с Творцом, человек, даже наделенный недюженными талантами, обладающий чуткой совестью, невольно становится разрушителем. Идеи революции, посеянные с благороднейшими целями в XIX веке, дали кровавые всходы в XX веке - таков трагический парадокс истории нашего народа. Дальнейшие события, как известно, породили сонм мучеников, молитвенников за нас пред Богом. Такие люди служили и в храме Марии Магдалины на Малой Охте, но об этом мы вспомним в следующей главе нашего повествования.

Храм в 20-м веке

Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота,

или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч?

как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день,

считают нас за овец, обреченных на заклание.

Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас.

Рим. 8:35-37

История церкви святой Марии Магдалины в послереволюционное время отразила судьбу большинства храмов России.

Храм святой Марии Магдалины в конце 30-х гг 20 века.

Захват власти большевиками в 1917 году в России явился результатом сплетения многих исторических факторов, крушение страны стало возможным, потому что имели место как общее ослабление духа народа, так и действие активных враждебных сил. Россия попала в уникально сложные исторические обстоятельства и оказалась внутренне не готовой выдержать это испытание. “Политические и экономические причины, приведшие к этой катастрофе, бесспорны. Но сущность ее гораздо глубже политики и экономики: она духовна. Это есть кризис русской религиозности. Кризис русского правосознания. Кризис русской военной верности и стойкости. Кризис русской чести и совести. Кризис русского национального характера. Кризис русской семьи. Великий и глубокий кризис всей русской культуры” – писал философ И.А.Ильин. Но и в это страшное время нашлись люди, явившие твердость в защите непреходящих духовных ценностей.

В 2000- 2005 годах, благодаря изысканиям секретаря Комисси по канонизации СПб епархии Лидии Соколовой, стали известны имена церковнослужителей храма святой равноапостольной Марии Магдалины на Малой Охте, пострадавших в годы гонений за православную Церковь.

Советская власть взяла под контроль всю приходскую жизнь малоохтинского храма. Списки всех членов приходской общины собирались и передавались в органы власти. Настали времена, когда состоять членом церковной двадцатки стало опасно. Но, тем не менее, 30 ноября 1919 года состоялось общее собрание прихожан храма, на котором был избран Приходской совет. Членами совета стали зубной техник А. И. Любимов, портной И. П. Гармонов, резчик по дереву Н. Г. Логинов и другие прихожане.

Председателем приходского совета храма был избран протоиерей Василий Владимирович Бобровский, являвшийся настоятелем церкви. Он родился в 1874 году в Луге, окончил Духовную семинарию. Настоятельство о. Василия проходило непросто – на каждое праздничное служение приходилось просить разрешение у советских органов власти. Так, 14 марта 1922 года он просит разрешение встретить чудотворную Колпинскую икону святителя Николая и обнести её по домам прихожан.

Летом 1922 года под предлогом помощи голодающим Поволжья началось разграбление храмов. Прихожане церкви святой Марии Магдалины отважно встали на защиту любимого храма. Из сохранившихся архивных документов следует, что в день приезда уполномоченных по изъятию церковных ценностей около церкви собралось около пятисот человек и сначала все шло спокойно, но когда появилась женщина и хотела со служащими войти в алтарь, прихожане у входа преградили ей путь и не пустили далее. Дело кончилось тем, что машину пришельцев забросали камнями. И всё же, были изъяты шестьдесят шесть икон в серебряных ризах, две чаши, два диска, две звездицы, четыре тарелочки, три наперсных креста, три кадила и пять серебряных Евангелий – всего более шести пудов серебра. Протоиерей Василий Бобровский был арестован по делу «о сопротивлении изъятию церковных ценностей», но вскоре судом оправдан.

Наступление на Православную Церковь была колоссальной – из церковной двадцатки вывели всех членов причта и отец Василий Бобровский был вынужден сложить с себя полномочия председателя Приходского совета.

В 1925 году настоятелем храма был назначен протоиерей Алексий Михайлович Белавин. Родился о. Алексий в феврале 1866 года в семье священника, окончил Духовную академию, сан принял в 1891 год. Советскую власть священник не принял и первые годы после революции работал дворником, кочегаром, чернорабочим. Позже он вернулся в Церковь. После неоднократных прошений, о. Алексий получил место в храме св. Марии Магдалины и поселился на Малоохтинском прос пекте,70-б. В начале 1930-го года настоятель попал под следствие. Некто З., проживавший на Малоохтинском проспекте, 77-2., в свидетельских показаниях утверждал, что он служил с о. Алексием пять лет и наблюдал, что тот систематически занимался антисоветскими выступлениями. «В проповедях с амвона среди верующей массы Белавин всегда особенно ярко подчеркивает, где касалось еврейства, которое якобы захватило всю власть в свои руки», - сообщал З. Эти показания способствовали тому, что 14 марта 1930 года батюшка был осужден к ссылке на три года и выслан а Усть-Чае Петропавловского с/с Калпашинского р-на Томского округа Западно-Сибирского края, где отошел ко Господу 13 декабря 1931 года.

В годы гонений пострадала служительница храма Екатерина Васильевна Владимирова. Она родилась в 1885 году в крестьянской семье, в деревне Мысловичи Валдайского уезда Новгородской губернии. С двух до двадцати пяти лет Екатерина воспитывалась в Короцком Свято-Тихоновском монастыре. После революции она закончила городское училище и уехала в Петроград. Три года она прожила в прислугах у генеральши Рыкеевой. В 1916 Екатерина Васильевна стала прихожанкой храма Марии Магдалины. Вскоре её выбрали старостой, и это послушание она несла до 1930 года, когда она перешла на должность псаломщицы и уборщицы. В ночь на 18 апреля 1932 года Владимирова была арестована по месту проживания (ул. Сборная, 2-1.). В эту ночь по городу прошли аресты всех монашествующих. Екатерина Васильевна была выслана из города в Казахстан на три года, её квартирная обстановка была конфискована.

В связи с непрекращающимися арестами и ссылками духовенства, в городе происходили постоянные перемещения священнослужителей. Настоятель Мариинской церкви на Малой Охте Александр Семенович Сажин (годы настоятельства: 1933 - октябрь 1934) был перемещен в церковь Покрова пресвятой Богородицы на ул. Боровой. Его место занял архимандрит Владимир (Василий Петров), но служить пришлось ему недолго, так как в марте 1935 года его перевели в Лигово, где через несколько дней арестовали и выслали на пять лет в Уфу.

В августе 1935 года настоятелем храма был назначен протоиерей Иоанн Лесков. Иоанн Степанович Лесков родился в Рязанской губернии, в 1872 году, в благочестивой семье. Его отец, как гласит семейное предание, происходил из обедневших дворян, и впоследствии, овдовев, ушел в монастырь. Окончив Духовную семинарию, в сентябре 1895 года, Иоанн стал псаломщиком в церкви равноапостольной Марии Магдалины при Александро-Мариинском училище. В феврале 1902 года епископом Сумским, викарием Харьковским Стефаном он был рукоположен в сан диакона и назначен в штат церкви Конного полка, где одновременно преподавал Закон Божий.

В это время он познакомился с Анной, дочерью священнослужителя из с. Осьмино Алексия Иванова, с сыном которого вместе учился. Они поженились. Матушка была образована: закончила институт для детей священнослужителей, прекрасно играла на рояле и посвятила себя служению мужу и семье.

18 августа 1913 отец Иоанн был рукоположен в сан иерея епископом Никандром Нарвским. За отличную усердную службу и труды, понесенные в годы первой мировой войны, о. Иоанн имел много наград. Революция 1917 года застала его настоятелем Своеборского собора в Финляндии. Начались годы напряженного терпения безбожной власти. Батюшка служил в Петергофе, Сестрорецке, Тарховке. Последнее место служения было на Малой Охте. Чтобы не подвергать опасности семью, он жил последний год один. Здесь в ночь на 3 марта 1938 года его забрали по доносу сослуживца, конфисковав при обыске письма, фотографии, серебряный крест. Один формальный допрос 5 марта. 12 марта 1938 года отец Иоанн был расстрелян.

Левашовская пустошь. Надгробие, установленное внуками.

Матушка пережила гибель мужа, была выслана с дочерью в Рыбинск, но, благодаря хлопотам сына, вернулась в Ленинград, скончалась в 1956 году и погребена на Большеохтинском кладбище.

В воскресение 11 марта 2001 года в канун убиения отца Иоанна, в храме Успения Божией Матери впервые была отслужена панихида об убиенном протоиерее Иоанне Лескове. Настоятель храма о. Виктор Ерошенко в этот день, после литургии, рассказал прихожанам о жизни протоиерея Иоанна. На панихиде присутствовали родственники батюшки. Многие прихожане нашего храма стали участниками этого события и молились за мученика.

Вторым священником в церкви служил Феодор Александрович Листов. Он родился в семье священника в Старой Ладоге Волховского уезда 22 апреля 1879 года. В 1901 году Федор окончил Духовную семинарию в Санкт-Петербурге и сначала работал сельским учителем. Вскоре он женился, у него появились дети – четыре дочери: Мария, Екатерина, Ольга, Фаина и сын Александр. Федор Листов принял сан священника в 1903 году. Последним местом его служения стал храм Марии Магдалины. 18 марта 1938 года протоиерей Феодор Александрович Листов был расстрелян.

До 3 марта 1935 года в храме Марии Магдалины служил диакон и регент Василий Николаевич Пошутихин. Василий Николаевич родился 25 марта 1890 года, в 1904 году окончил городское училище. С 1908 до 1920 года Василий работал водомером. В 1921 году он был посвящен в сан диакона. Его арестовали 1 марта 1938 года на квартире по адресу ул. Красной Конницы, 20-24, где он проживал с женой и дочерьми Евгенией (1918 года рождения) и Татьяной (1919 года рождения). Аресту предшествовал донос, подписанный одним словом «православный», в котором подробно сообщалось о том, где, когда и что он говорил о советской власти… Отец Василий был расстрелян.

Вместе с ним по делу проходил певчий Борис Ильич Храновский. Он был задержан 1938 года на Среднеохтинском проспекте. При обыске у Бориса Ильича в ботинке была обнаружена разрешительная молитва. Этого было достаточно, чтобы получить срок восемь лет тюрьмы с лишением в правах на четыре года. Б. И. Храновский родился в 1895 году в Санкт-Петербурге, в семье священнослужителя. До революции Борис окончил два класса семинарии, учился в консерватории. В мае 1933 года был первый раз арестован и лишен права проживания в Москве и Ленинграде на три года. Найти работу после возвращения Борису Ильичу, как и другим , осужденным по 58 статье, было невозможно. Но он всё же пел в разных храмах родного города. После второго ареста на допросе он держался мужественно, несмотря на давление следователя. После приговора его отправили в Онежский лагерь на станцию Плесецк Архангельской области. Дальнейшая судьба Бориса Ильича неизвестна.

Для обыденного сознания смерть огромного количества мученков за веру не- понятна и страшна. Есть ли смысл в страданиях, выпавших на долю этих людей? «Мы побеждаем, когда нас убивают, - обращался христианский апологет Тертуллиан к римским языческим правителям в III веке. - Чем более вы истребляете нас, тем более мы умножаемся; кровь христиан есть семя.»

В годы гонений Россия потеряла миллионы верных чад Церкви. Среди замученных были монахи, епископы и священники, церковнослужители, интеллигенция, рабочие и крестьяне, единственной виной которых оказалась твёрдая вера в Бога. Это были обычные люди, но их отличала особая духовность, основанная на тысячелетней христианской истории и культуре. Они предпочли смерть, жизни без Христа. Ежегодно Православная Церковь празднует Собор новомучеников и исповедников Русской Церкви (традиционно с 2000 года этот праздник отмечается в первое воскресенье после 7 февраля). На сегодняшний день в составе Собора — более 1700 имен. Не все пострадавшие в годы гонений будут прославлены в лике святых, но подвиг всех явленных и неявленных новомучеников Церковь прославляет, установив этот праздник.

Икона: Собор новых мучеников и исповедников Российских за Христа пострадавших, явленных и не явленных

В мае 1938 г. городские власти выпустили постановление о закрытии Малоохтинской церкви и её сносе в шестимесячный срок, но по неизвестной причине этого не произошло. Здание церкви Марии Магдалины сначала было передано фабрике по ремонту и изготовлению радиоаппаратуры, а после войны стало кинотеатром «Рассвет». По разным данным храм был окончательно разрушен в 60-х или 70-х годах прошлого века, объясняли это необходимостью спрямления Малоохтинского проспекта.

Кинотеатр «Рассвет» в здании храма Марии Магдалины.

Кинотеатр «Рассвет» накануне сноса.

Но вот настали новые времена. Советская власть канула в лету и 28 августа 1996 года совершилась закладка здания храма Успения Пресвятой Богородицы и почти одновременно недалеко от строительной площадкой была сооружена деревянная церковь- часовня, освящённая в честь святой равноапостольной Марии Магдалины 3 января 1997 года. Позже она была перенесена на место ранее разрушенного храма.

Строительство храма-часовни.

Желание написать данную статью возникло у меня, когда возобновилась работа часовни после ремонта. Оказалось, что жители Петербурга хранят память о снесенной церкви и людях, связанных с ней и эта память им дорога. Во всемирной паутине, в социальной сети «ВКонтакте» существует группа «Малая Охта», где целый альбом посвящен разрушенному храму. Особенно тронули фотографии, где полупрозрачное здание храма Марии Магдалины красуется на своем законном месте среди стекла и металла холодных современных офисных зданий. Что это тоска автора коллажа по утраченной красоте или молитва о нашем будущем возрождении? Наверное, и то и другое.

Обнадеживает, то, что в храм тянется молодежь. Заходит в часовню пытливая девушка по имени Мария, ещё не нашедшая своего духовника. Она не знает какая именно святая по имени Мария является её покровительницей, но её душа потянулась именно к Марии Магдалине. «Святая избавилась от семи бесов - от семи видов греха, а это значит, что я могу просить у Неё помощи в избавлении от всех моих грехов и пристрастий, » - рассуждает девушка. Я, конечно, направляю Марию к нашим батюшкам за советами, чтобы она не заблудилась в своих рассуждениях. Но ясно, что девушка уловила мысли, которые посещают каждого после чтения акафиста равноапостольной Марии Магдалине – святой можно молиться от избавления от всех пристрастий, о ходатайстве за нас пред Богом о прощении нас, нужно Ей молиться также о даровании бесстрашия в исповедании нашей веры перед собратьями, впавшими практически в языческое поклонение золотому тельцу, мужества и в стоянии за веру православную, как молились наши предки в течении многих веков.

Святая Равноапостольная мироносице Мария Магдалина, моли Бога о нас!

Список блокадников тут : http://poxoronka.ru/forum/kladbishcha-sankt-peterburga/5920-m

Информация о 35-томнике " Блокада" тут: http://visz.nlr.ru/pages/blokada-kniga-pamyati

Свечница Ольга Загуменная

Из нашего архива.

Эти фотографии мы, в ноябре 2015 года, обнаружили в процессе разборки архива храма. Видимо, они сделаны 8 сентября 2001 года, когда Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир освящал наш храм.