Валентина Лаза: Начиная с эпохи раннего христианства, весь христианский мир мыслился как мир детства, так как при крещении (которое часто совершалось над взрослыми людьми) человек переживал второе рождение и становился tabula rasa, младенцем во Христе. Человек приобретал целостность присущую лишь детям, которые не знают еще раскола на прошлое, настоящее и будущее - поэтому причастны Вечности.

Сергей Комаров: Всякий верующий человек стремится к праведности. Но правильно ли мы понимаем это слово? Есть ветхозаветное и новозаветное понимание праведности.

Архимандрит Рафаил (Карелин): Модернисты говорят, что надо идти за временем, чтобы быть понятным людям. Но куда идет человечество и куда идет время?

Александр Щипков: Есть два типа восприятия культуры: как «возделывание земли» и как «украшение себя». Гламур восходит ко второй из них, которая более характерна для обществ с сильными магическими корнями. Шесть лет назад сказано, а как злободневно!

Валентин Катасонов: Святитель Николай Сербский о соотношении ветхозаветного и новозаветного законов

Протоиерей Андрей Ткачёв: Будем искать в садах и виноградниках Святых Писаний духовных ягод, то есть подлинного смысла. Подлинный же смысл вещей и событий никогда не лежит на поверхности. Он требует поиска, труда и погружения, а открывается внимательным и терпеливым.

Протоиерей Федор Бородин: По высказываниям огромного количества святых отцов, настоящий, назовем его «взрослый» христианин – это тот, кто опытно и безошибочно чувствует приближение или оставление благодатью Божией. Мало того, он понимает, почему благодать его оставила. Например, потому, что он разгневался и осудил. Понимаете, христианство – это жизнь на земле по небесным законам. И в принципе это невыполнимая вещь.

Священник Филипп Парфенов:
 Богооставленность – естественное и, пожалуй, неизбежное последствие творения мира и разумных, свободных существ в нем. Мы не знаем по-настоящему, могли ли первые люди жить иначе, то есть сохранить тот первозданный рай, который они призваны были возделывать. Теоретически, с очень небольшой, даже мизерной долей вероятности, могли бы. Но в реальности произошло то, что произошло.