Тьма - это просто место, которое еще не заполнено светом
Дарья Жданова
Всегда радуйтесь
Верующий - кто это? Мне кажется, сразу представляется такой человек с серьезным лицом (не хочется говорить - "с постной миной"), плотно сжатыми губами, хмурыми бровями. Он очень обидчив и раним, при этом замкнут и недоступен, ибо всегда про себя начитывает молитву, думает о скорбях и грехах.
Иногда мне кажется, что этот образ - не просто страшилка, что многие верующие всерьез (хоть и неосознанно) принимают его за внутреннюю основу. Мол, в этом мире мы только гости - а эта мысль должна накладывать отпечаток кладбищенской серьезности на все вокруг.
Но мне кажется, все должно быть наоборот.
Недавно наткнулась на хорошую мысль. Знаете фильмы, где герой узнает, что скоро умрет, и вдруг понимает, что надо срочно исполнить свои мечты, сделать что-то особенное? Он вдруг сбрасывает с себя груз привычной будничной серости, становится свободным и счастливым человеком! Но ведь мы, мы все находимся в точно такой же ситуации, как и герои этих фильмов! А верующие должны ощущать это с особенной остротой.
"Помни о смерти" - это не про то, что надо вести себя как сторож в морге, где твое тело хранится для будущей жизни. Это про то, что можно не особо заморачиваться о завтрашнем дне и вести себя как будто сегодняшний день - последний. Что нужно ко всему относиться легко и радостно, и с каждым человеком вести себя так, как будто это последний человек, с которым ты разговариваешь в жизни.
Что означает "Евангелие"? Благая весть! Если сказать по-современному - хорошие новости. Люди, которые поняли Евангелие, должны быть похож на людей, у которых каждый день очень хорошие новости! Христос пришел не для того, чтобы плодить "благочестивых постников" - он пришел обрадовать людей! Ведь люди грешат, чтобы заглушить внутреннюю боль, а грех порождает еще больную боль и пустоту - замкнутый круг. Христос приносит радость, в свете которой людям больше не нужно поддерживать и развлекать себя грехом. Поэтому, когда смотришь на праведников, на фоне которых грешники кажутся живыми и солнечными ребятами, думаешь: а точно ли эти христиане поняли, что суть "Евангелия" - это хорошие новости, а не мрачняк в духе "все плохо, кругом боль и страданье, скоро конец света, мы все умрем"?
Апостол Павел говорит верующим: "Всегда радуйтесь!" Радуйтесь в суде, в тюрьме, в долгах, когда вас оскорбляют и обижают. В этом мире, где в моде рассуждения о мировых скорбях, взаимная ненависть, депрессия, агрессия - радуйтесь! В мире, где веселье существует только как хрупкая болезненна истерия с долгим послевкусием, покажите настоящую, полную, светлую, бесконечную радость! Верьте, надейтесь, любите! В этом самая суть радостной вести христианства.
Почему я не боюсь смерти
Знаете, когда-то я до тошноты боялась смерти. Страх смерти рисуют как боязнь потерять "радости жизни": мол вот живешь такой, наслаждается, радуешься жизни, а потом вот так раз - и конец. Неприятно, страшно, неохота. Но на самом деле все работает совсем не так: страх смерти гораздо больше похож на вот такие мысли: "Как, и это все? Счастья нет, смысли нет и любви, и вот это будет бессмысленно тянуться и так же бессмысленно прервется? Нет, нет, нет, не может быть!" То есть страх смерти - это скорее страх бессмысленности и жестокости жизни. От по-настоящему пережитого такого страха очень близко до самоубийства: уж лучше сейчас все порвать, нет сил переживать эту бессмысленность и несправедливость.
Сейчас, когда я верую и когда я счастлива, я не боюсь смерти. И вовсе не потому "там боженька цветочки рай и сахарная вата". А потому что я уже пережила столько счастья, испытала столько любви, ощутила такую осмысленность жизни, что мне кажется, что я уже получила гораздо больше, чем заслуживаю! Жизнь дала мне так бесконечно много, что передо мной даже отдаленно не стоит вопрос "смерть так внезапна и жестока ой как же так!" Мне кажется, что я так уже прожила бесконечную жизнь и получила бесконечно много. Я чувствую себя счастливой - и совершенно спокойной.
"Кто познал всю полноту жизни, тот не знает страха смерти. Страх перед смертью лишь результат неосуществившейся жизни"— Франц Кафка.
Парашют от Бога
Что происходит, когда мы умираем? Можно ли всю жизнь грешить, а под конец раскаяться и оправдаться? И зачем вообще тогда всю жизнь быть праведником? Суммируются ли наши грехи и наши добродетели в какой-то формуле, по которой потом рассчитывается, получим ли мы вечную жизнь как «годовую премию»?
Представьте, что вы падаете с высоты. Упали с небес, внезапно эвакуировались из какого-то горящего самолета. И вот вы падаете. Это свободное падение – и есть наша жизнь. Впереди – неизбежная встреча с землей. Мы привыкли думать, что там – смерть, но правы только наполовину. Представьте еще, что у каждого из нас есть парашют: но кто-то верит, что парашют есть, а кто-то нет. Этот парашют и есть спасение, и христианство рассказывает, как его раскрыть. Если успеешь вовремя – то при встрече с землей ничего ужасного не произойдет, ты приземлишься и приобретешь «жизнь вечную». Вечная жизнь – это «жизнь на своих ногах», а не то бесконечное неконтролируемое «падение», которые мы знаем в нашей земной жизни.
Раскрыть парашют можно почти сразу – и потом всю жизнь спокойно планировать, учиться управлять своей жизнью, вдыхать ветер и с воздуха любоваться на красоты будущей «вечной жизни» впереди (пусть и издалека, неясно, пусть в маленьком масштабе). А можно всю жизнь в ужасе барахтаться в воздухе, и уже цепляясь ногами за деревья, раскрыть парашют – как это сделал разбойник, висящий рядом с Христом. Отменяет ли это его спасение? Нет, он так же «выживет», как и праведник – то есть обретет вечную жизнь. Парашют раскрылся – и это факт отменяет все предыдущее «падение». Делает ли это «равенство» менее привлекательными радости праведной жизни? Тоже нет, потому что кувыркаясь падать в мандраже намного противней, чем спокойно планировать и ждать, когда тебя ласково примет долгожданная земля. А точнее, небо.
Что значит верить в Бога?
В Бога мы не верим - печально, но факт. Ни атеисты, ни те, кто называют себя христианами. Ведь что вообще такое “верить в Бога”? Кажется, какое-то непонятное мистическое состояние. На самом деле все просто. Подруга в рамках серии самоанализа сделала вот такое наблюдение:
“Недавно открыла в себе такую вещь, что я уважаю Бога, чту Его законы, стараюсь им следовать, но я ему не доверяю. Стараюсь в сложных ситуациях рассчитывать на себя или помощь близких, но не на Бога, жду плохого. Почему-то кажется, что Он в воспитательных целях сделает мне хуже. Разумеется, я знаю, что это не так, много читаю и слушаю об этом, знаю, что Бог любит всех, и меня в том числе, это подтверждается даже тем, насколько хорошо я живу, насколько мне везет в жизни, но, видимо, детские травмы были неправильно переработаны и дали такое отношение. Поэтому сейчас я активно веду работу над собой и своим отношением. И вот сегодня мне страшно захотелось прибраться хотя бы немного. А сил, как обычно, нет. Обратилась к Богу с просьбой, мол дай мне энергии, пожалуйста. Попросила и забыла. Вспомнила уже в процессе. На плите варится борщ, в мультиварке печется хлеб, а я, вместо того, чтобы сидеть за компьютером, в это время драю ванную комнату и поддерживаю порядок на кухне...:) Ну правда, на мытье посуды после готовки уже пыла не осталось, и хлеб снова не получился, придется выкинуть, но все же своими результатами сегодня я довольна и очень благодарна Богу за помощь:)”
Задумайтесь - ведь это же отличный ответ на вечный вопрос "что делать" (а заодно на "делами спасемся или верой?!").
Мы все время стараемся управлять. Иногда эти попытки приобретают катастрофически уродливые формы - как Анджелина Джоли, вырезающая себе грудь из-за генетической УГРОЗЫ рака. Только угрозы, только статистики. Достойный поступок для self-made woman. Тут явно Богу никто не доверяет, небеса пусты, а генетика плохая - надо избавляться от угроз самостоятельно. Либо еще хуже - в поступке Джоли явно прослеживает опасение, что в при выборе “рак или не рак”, Бог “в воспитательных целях сделает мне хуже”.
Христианин, конечно, смотрит с сочувствием на все это: он отлично знает, что всех, кто вырезал молочные железы из-за угрозы рака, где-то поджидает слабо закрепленный киприч над головой или слабо закрепленный сосуд в мозгу. И чем и когда эта ситуация разрешится, зависит не от человека. Никакое self-made тут не поможет, деваться некуда - с первородным грехом все равно “смертию умрешь”, статистика 100%-ная. Остается только “обратится к Богу с просьбой”, воспринимая его не как садиста-воспета в спецшколе, а как любящего отца. Но отпустить контроль над своей жизнью, признать себя зависимым и беззащитным нам, современным “сам-добейся”- людям, ой как некомфортно! Настолько некомфортно, что иногда, получается, гораздо комфортнее себе что-нибудь отрезать из страха, чем спокойно положиться на волю божью.
Безверие порождает прежде всего именно страх - страх перед неизвестностью, перед жестоким и несправедливым миром, от которого надо защищаться. Безнадега, разочарование и безысходность - это логичный результат “смерти Бога”. Не обязательно это декларировать - но поступки говорят сами за себя. Как должна относиться к этому миру несчастная Джоли, чтобы сделать такое с собой? У нее явно нет ни доверия, ни надежды. Остается надеяться только на себя, изобретать собственное добро, собственную защиту без божьей защиты.
Не обязательно доходить до таких вот крайностей. Все мы, откровенные атеисты и вроде-бы-христиане, постоянно переживаем острый дефицит веры. Наши дерганные поступки, наш страх перед завтрашним днем, явно доказывают - мы не доверяем Богу. Некоторые из нас “уважают его законы, стараются им следовать” - но чтобы соединиться с Богом, нужно вовсе не это. Нужно наше доверие, а с ним у нас большие проблемы. Нужно-то только вот так, просто - “обратиться к Богу с просьбой”, а потом радоваться отличному результату и благодарить Бога за помощь.
Про домашнее христинство
Знаете, мне, как человеку, который пришел к православию через "прогрессивный атеизм", всегда очень интересны истории людей, которые от веры пришли к атеизму. При этом те самые банальные атеистические аргументы, которые я сама переросла, эти люди воспринимают как гениальное откровение.
И я начала искать общее в этих историях а-ля "я прочитал Докинза и мой внутренний мир перевернулся". И я заметила одну общую вещь: "я молился, постился, слушал радио Радонеж, причащался не реже двух раз в месяц и окормлялся при монастыре, а потом понял, что попы жадные, а вера - это ерунда". Финиш.
Я начала думать: не, ну ладно те, кто никогда и не верил. Но как же так, я в вере нашла нечто гораздо более оригинальное, прогрессивное и свежее, чем плоская атеистическая картина мира - а вот эти люди умудрились с самой высоты христианского благочестия свалиться в тот самый плоский и унылый для меня атеизм.
И я покопалась и нашла в этих историях второе общее: "я поссорился с женой", "я не могу найти мужа", "у меня не клеится девушками", "у меня были проблемы на работе". Конечно, не все люди достаточно откровенны, чтобы так сказать напрямую, многие упоминают об этом вскользь.
Но для меня это все значительно прояснило. Человек теряет веру вовсе не от того, что мало постится и причащается, а потом уж и совсем откровенно скатывается в грех на бытовом уровне. Человек теряет веру, потому что никак, потому что никак не может начать практиковать христианство на бытовом уровне: не может и даже не особо старается применить христианские принципы в самых простых жизненных ситуациях. И то, что он окормляется при монастыре и ходит в храм по три раза в неделю, ему не особо помогает. Потому что христианство не отвечает на его самые жизненные вопросы: что делать, кто виноват, как стать счастливым. И получается, что внешне человек становится глубоко погруженным адептом, а внутренне не особо меняется.
По всей видимости, слишком велико оказывается искушение внешнего благочестия: а я хорош а я все службы посещаю и все посты блюду, вот как я возрос в христианстве! Это у меня еще поучиться надо. Вот он и повод для гордыни. При этом человек не чувствует изменений и улучшений в своей обычной жизни – и вот она, почва для сомнения. Я же все делал как надо! Где же результат?! А какой результат, если вышел из храма - и сразу расслабился.
Приятно быть "хорошим христианином", совершать понятные действия, учить старославянский и биографию святых – но смирением не награждают по результатам экзамена по истории церкви или по зачету посещений служб. Смирение приходится трудно и тяжело тренировать в совершенно банальных ситуациях, в серых декорациях хрущевки, офиса или автобусной остановки - а не среди икон и колонн. По мне, так отстоять службу легче, чем лишний раз не сорваться на мужа. Обставить иконами тумбочку проще, чем не нагрубить продавцу в аптеке.
Честно признаюсь, что я – обыкновенная захожанка, как раз из тех самых 80% православных, которые в храме только повенчаться/покреститься/свечку поставить, ну может раз в полгода причаститься. Я в этом плане совершенно не пример для подражания. Я завидую тем, кто ощущает на службе радость и вдохновение. Я могу порадоваться на службе первые 20 минут, потом переминаюсь с ноги на ногу, у меня начинают болеть ступни и коленка, я начинаю поглядывать на часы и тихо ненавидеть все вокруг, а на выходе с облегчение вздыхаю. Мне впору пугать себя: "Даша, скажешь гадость мужу – пойдешь в воскресенье на службу".Но когда меня спрашивают, а есть ли у меня сомнения на тему веры, у меня это вызывает недоумение - конечно, нет. А когда при мне критикую Православную церковь и "жадных попов", я честно говорю, что не мне, захожанке, с моими грехами критиковать Церковь.
Потому что мое христианство со мной каждую минуту. Я тихонько каждый день ползу (куда там идти) в обозначенном направлении. Каждая гадость, сказанная мужу - повод для смирения. Для меня христианство - это вот это переламывание себя день ото дня, а не радостное "торжество христианства" в строго отведенное время в строго отведенном месте. Поэтому в разговорах с людьми я вообще побаиваюсь упоминать имя божие всуе - неужели по мне будут судить христианство? Если напрямую не спросят, лучше промолчать. И ползти себе потихоньку дальше. Не грубить мужу, затыкать старательно себе рот при общении со свекровью, не срываться на ребенка, не спорить с мамой, не говорить втихаря гадости про коллег.
Тут недавно прочитала историю, как один священник восстанавливал храм и забросил семью, дело чуть не дошло до развода. Ну я представляю эти их диалоги: "Ты неделями дома не бываешь, я мужа не вижу!" – "Я храм строю, божье дело делаю, вон на известку не хватает, а ты тут со своими бабьими мелочами!" А отец Иоанн Крестьянкин этому священнику устроил нагоняй: его мнение было, что "домашнее христианство", отношения с женой, в семье – и есть основой христианской жизни, и никакого "божье дело" – не оправдание для того, чтобы эти отношения запускать. Домашний храм семьи, оказывается, важнее каменного храма, и жертвы и службы в этом храме важнее! Вот где основа христианской жизни и основа веры. И если в этом "низменном быту" дела плохи, то и веру потерять недолго. Если не можешь договориться с мамой или женой, то значит христианская идея "прощения врага" вообще останется пустым звуком. И останется человек либо "православным по привычке", либо - если он искренен сам с собой - и вовсе может отойти от Церкви. Потому что вера без дела мертва.
О реформе православия
Как известно всем из либеральных СМИ, Православная церковь давно прогнила и покатилась под откос. Ее надо срочно реформировать, чтобы вернуть к христианским принципам. Меньше позолоты, больше женщин-священников. Как правило, чем дальше человек от православия, тем больше прекрасных советов Церкви он готов дать.
Я одно время тоже с восторгом читала про западную Реформацию, про всевозможные свободолюбивые и гуманные секты, и про наших родных нестяжателей, которые выступали против собственности церкви и которых таки победили «толстые попы на мерседесах». Но чем больше я практикую христианство, тем меньше интереса ко всяким альтернативным формам Церкви.
Вроде Реформация – клевая вещь, а дальше историю читаешь про взаимный убой католиков и протестантов и понимаешь, что вряд ли протестанты сделали большой шаг к «истинному христианству» с помощью Реформы. А если почитать историю протестантского фундаментализма в 20 веке – про осатанелых проповедников, оголтелый акционизм и прочие далекие от христианства вещи – то понимаешь, что лучше уж попы на мерседесах и непонятное богослужение. Даже в более мягких вариантах культ личности пастора в отдельно взятой общине трудно недооценить. И хотя «зато у них свобода и нету иерархии», но получается почему-то из огня да в полымя. А потом читаешь, как «в православии священники бесправны», и думаешь – да, плохо. Зато может вот из-за этой стесненности иерархией они ближе к народу и не мнят себя Гласом Божиим.
Если говорить , то очень интересную мысль я прочитала в книге «Религия после атезима»: что если бы Церковь была идеальна, то она бы подменила на земле Бога, и никакой Спаситель был бы ей не нужен. Антихрист – это вовсе не черт с рогами, а воплощение гуманизма, святости и мудрости в одном лице – что и порождает ту самую «сатанинскую гордыню». Где-то я читала байку, что когда женщина спросила одного святителя, какого священника выбрать для исповеди, тот ответил ей: «Выбирай самого толстого. Он будет больше осознавать свое недостоинство и лучше исповедовать».
Петр Иванов в книге «Тайна Святых» доказывает, что церковная иерархия давно проникнута фарисейским духом и материальными стремлениями, и истинный христианский дух уже едва теплится в Церкви. Казалось бы – бить во все колокола и бежать куда подальше. Но у автора совершенно другой взгляд на вещи: «..Хотя правящая иерархия и превышает свою власть, все-таки остается законной иерархией. Ибо при всеобщем духовном упадке народ не имеет духовной силы вернуть церковь к правильному строю. И всякий конфликт с иерархией поведет к бунту, распаду, реформации; чего, как актов насилия, церковь Христова не терпит в своих недрах. Поэтому церковь при злоупотреблениях иерархии вступает в положение, которое пророчески определяется так: “Копится гнев Божий на день гнева”. Тогда мучительно тяжелеет крест верных (сердца терзаются неправдой, которую должны переносить безгласно). И соблазняются малые сии, усматривая в делах высокопоставленных оправдание своим неправедностям. Уйти из церкви некуда. Кто думает, что, уходя от нечестивых начальников, только им не повинуется, в действительности, не хочет быть в церкви со всеми, и прежде всего со Христом. Ибо здесь долготерпение Божие, крест терпения - кто не несет его, “Меня не достоин”. Господь Сам знает, когда прийти, чтобы водворить правду».
Итак, «при всеобщем духовном упадке народ не имеет духовной силы вернуть церковь к правильному строю». То есть мы имеем то церковное устройство, которому соответствует наш собственный духовный упадок (то же самое, что и с государственным устройством). А «крест верных» – «терзаться неправдой, которую должны переносить безгласно». Это и есть смирение. В связи с этим всегда вспоминаю историю, которую рассказывал мне один знакомый протестант. Одна прихожанка уходила из общины и сказала пастору, что у них «неидельная Церковь», и потому она уходит, чтобы найти ту, которая соответствует «истинному христианскому духу». А пастор ответил ей: «Да, ты права, у нас не идеально. Но если найдешь идеальную Церковь, тебя туда не примут».
Назад в раздел